Неведомый город

Руберг со своим молодым другом решили обойти все окраины, где были пагоды. Руберг вспомнил, что они с Березиным в былое время очень удачно подражали крику перепелов и так давали друг другу вести о себе. Доктор решил попробовать счастья. Бродя около пагод и разных развалин, он время от времени кричал по-перепелиному, надеясь этим подать инженеру, если бы он был близко, весть о себе.

Много зданий обошли они таким образом. Студент отделился от доктора и пошел осматривать одиноко стоявшую погоду. Руберг остался у старой развалины, приращенной к самой скале, крикнул перепелом и ему послышалось, что где-то близко раздался ответный крик.

Доктор снова крикнул, и вновь ему ответил перепел… Руберг стал осматриваться. Невдалеке зияло оконце шириной фута в три и вышиной в два, заделанное толстой решеткой. Казалось, перепел кричал там. Руберг бегом направился к окошку и чуть не умер от счастья, когда в решетку чем-то постучали и оттуда раздался и крик перепела.

— Ты ли это, мой дорогой друг! — вскричал доктор, наклоняясь к окну и всматриваясь в бледное лицо инженера, подтянувшегося на руках до решетки.

— Я, мой славный Федор Григорьевич! Постарайтесь поскорей вырвать решетку и освободить меня. За мной может быть погоня, — отвечал радостно инженер.

— А оружие?

— Пистолетом Блома нельзя стрелять, помещение мало, а револьвера у меня нет.

— Вот тебе мой, стреляй в первую появившуюся рожу, — ответил сообразительный доктор, передавая ему оружие через решетку, — а я бегу⁷ за помощью. Наверное, близко есть патруль, тебя ищут по всему городу.

Доктор оказался прав. Менее чем через пять минут он заметил конный патруль и криками привлек его внимание. Англичане, узнав, в чем дело, поскакали за мастером, а часть их направилась к окну.

— Сейчас будет все кончено, — говорил доктор, — уже поскакали за мастером. Никто не появлялся в вашей двери?

— У меня не дверь, доктор, а лазейка, в которую можно проникнуть лишь одному человеку. Таких лазеек я сам миновал штук пятнадцать.

— Да разве вы не здесь были заключены? — с понятным изумлением спросил Руберг.

— Футов на шестьдесят ниже, по моему расчету.

— На шестьдесят футов! Ниже?.. Где же вы были?

— Потом расскажу, дорогой друг. Сейчас я прямо не в состоянии…

— Виноват, трижды виноват, — спохватился Руберг, — я и забыл, что ты пережил. А вот и слесарь.

Через десять минут инженер, весь выпачканный в пыли, был на свободе и обнимал Руберга и Горнова. Англичане, узнав, кто перед ними находится, с чувством пожимали ему руки. Инженера, истощенного волнениями и суточным голоданием, посадили на коня, и все с торжеством направились в город.

Гобартон, первый увидевший процессию, побледнел от злости и чуть не упал в обморок. Но, сделав над собой огромное усилие, преодолел слабость и поздравил Березина со счастливым избавлением от опасности. Инженер не ответил, зато Руберг так сверкнул глазами на англичанина, что тот счел за лучшее немедленно стушеваться.

Мистер Блом отсутствовал: он был опять у вице-короля. Экспансивная Софи, увидев Березина, бросилась к нему на шею, а затем схватила за руку и потащила к своей подруге.

Доктор и Горнов остались одни в комнате, глядя друг на друга, как авгуры. Они понимали поступки Софи.

V. Предательство Гобартона

Наступила полная очарований индийская ночь. Залитые лунным сиянием развалины храма Индры близ Калькутты, полные неподвижности и векового величия, были пустынны. Листва деревьев не колыхалась, и постоянные обитатели тропического леса затихли, как бы поддаваясь общему настроению природы.

Со стороны Калькутты к развалинам быстро подвигался человек среднего роста, закутанный в белый балахон. Он часто оглядывался по сторонам, как будто ожидая засады или погони. Приблизившись к купе манговых дерев около самого храма, он еще раз оглянулся и, удовлетворившись осмотром, раздвинул зелень и скрылся в ней. Через несколько мгновений он показался в самом центре обширного, когда-то великолепного двора, остановился и свистнул.

От одной из разрушенных колонн отделилась высокая белая фигура и двинулась к пришедшему. Смуглое лицо и темные, горевшие фанатическим блеском глаза изобличали в обладателе их чистокровного индуса.

Прибывший обрушился на него с упреками:

— Что вы наделали, Гиндвар? Как вы могли выпустить его из своих рук? Где же ваше слово, слово начальника тутов?

— Поклонники богини Кали ни в чем не могут себя обвинить. Священный трибунал приговорил пленника к смерти. Если он избежал ее, то потому, что тут вмешался сам Вишну, который спас пленника.

— Вы говорите что-то непонятное. Как мог ратовать божественный Вишну за иностранца? Расскажите-ка все по порядку. Вы его заключили в подземелье?

— Да, пленник, прихвостень англичан, был брошен в помещение обреченных на смерть. С наступлением ночи священный суд собрался у подножья богини Кали, ожидавшей, что ее ожерелье украсится еще одним черепом иноверца.

— Что же, он сильно струсил? во всем сознался и молил о пощаде?