Never Finished: Unshackle Your Mind and Win the War Within

В то же время я понимал, что мне не просто не по себе. Я был в полной заднице! Но участие в Moab 240 было моим выбором. Остаться в гонке было моим выбором, и это было благословение, что у меня был такой выбор. Так что, как и всегда, я держался изо всех сил. И когда тропа пролегала через фермерские угодья и устремлялась в небо, к горам, которые весь день казались нарисованными на далеком горизонте, я напомнил себе, почему я хотел быть там. Ради этой секунды славы - самого большого кайфа всех времен, который настигает и исчезает, как молния, но только если ты найдешь способ проплыть через всю боль, преодолеть все препятствия и пересечь финишную черту.

За следующие тринадцать миль мы набрали 3 500 футов высоты, и мой темп резко снизился. Частично это было связано с уклоном, но бывало и так, что на тропе было плохо. На некоторых участках тропа была покрыта сланцем, осколками булыжников и валунами. Она была нестабильной, как дерьмо, поэтому я не спешил. И после десяти миль я начал чувствовать себя немного лучше. Я не чувствовал себя великолепно, но мое состояние улучшилось, а мой пейсер, который тщательно изучил прошлые выступления, чтобы определить, насколько сильно я должен давить на каждом участке, сказал, что мы проходим этот отрезок в быстром темпе. Это вселило в меня надежду, когда тропа вошла в альпийский лес на высоте чуть менее девяти тысяч футов и в сумерках мы добрались до пункта помощи в Поул-Каньоне, где волонтер жарил пушистые блинчики и раздавал их всем желающим. Моя команда уже ждала меня с пачкой сиропа и новостями о гонке. Я поднялся на восьмое место.

Даже если мои проблемы связаны с пищеварением, а я не был до конца уверен в этом, мне все равно нужно было подкрепиться. Я забрал у Киш тарелку и продолжил выяснять проблемы, пока ел. Я спросил, не подмешала ли она случайно в мои бутылки с водой не тот порошок - что-то с кофеином. У меня непереносимость кофеина, но Киш знала об этом и заверила меня, что такого не бывает. Одну вещь я до сих пор не учел - высоту, потому что, хотя мы и поднимались на высоту, мы не были на ней очень долго. Мои легкие были в порядке во время Лидвилля всего шестью неделями ранее, и я пробежал большинство из этих ста миль на высоте более десяти тысяч футов. Источник моей проблемы оставался неустановленным, и это беспокоило меня, потому что гонка была еще не закончена. Там могло произойти все, что угодно, и, конечно, вскоре после того, как я выбрался из пункта помощи, проблемы с дыханием вернулись.

Через пять минут я остановился и попросил Дэна, моего пейсмейкера на этом участке, позвонить Киш и попросить ее и команду остаться в Поул-Каньоне на случай, если нам придется повернуть. Но я также хотел дать себе все шансы пройти через огонь. Может быть, дело в блинах? В прошлый раз я почувствовал себя лучше через пару часов, и если бы я мог оставаться в вертикальном положении и идти по тропе, то эти симптомы могли бы пройти снова.

Постепенный прогресс - это все равно прогресс, сказал я себе. Один шаг - это все, что нужно, чтобы сделать следующий.

Учитывая это, я попросил Дэна снова позвонить Дженнифер и сказать, что мы собираемся идти дальше и дадим ей знать, если что-то изменится. Мы продолжали подниматься в ночи к самой высокой точке за всю гонку на высоте 10 500 футов. Протокол был таков: сделать несколько шагов, перевернуться на спину и сильно опереться на палки, пока я не смогу сделать несколько глубоких вдохов, необходимых для того, чтобы пройти еще три-пять шагов, и повторить. Во время движения я вообще не мог дышать. Я задыхался и задыхался. Всякий раз, когда я останавливалась, чтобы отдышаться, я видела Дэна, который ждал меня с обеспокоенным выражением лица.

"Мне жаль", - вздохнула я. "Мне жаль". Должно быть, я сказал "прости" почти триста раз. Не знаю, почему я все время извинялась. В основном он отвечал: "До вершины не так уж и далеко". Это было довольно комично, потому что я знал, что мы даже не близко! Он пытался с ложечки влить в меня надежду, но надежда не привела бы меня к вершине. Хорошая попытка, Дэн! подумал я про себя.

На четвертом часу, примерно через шесть миль после 16,5-мильного отрезка - именно так, мы двигались в темпе улитки, чуть больше тридцати минут на милю, - я наконец резко остановился. "Это не... хорошо", - сказал я, задыхаясь. Я гордился собой за то, что старался, но мне все равно не становилось легче. На самом деле моим легким стало намного хуже, и Дэн решил, что нам нужно сойти с дистанции и найти медика. Он набрал номер Киш и сообщил новость, и я увидел, как его лицо опустилось при ее реакции.

"Привет, чувак, - сказал он, повесив трубку. Я все еще был согнут в талии, умоляя о кислороде. "Не хочу тебе этого говорить, но мы должны уходить отсюда".