Never Heather (СИ)

Так текут дни.

Первое испытание турнира — драконы. Она узнаёт об этом сразу, как только их привозят — по ночам она гуляет с детьми по окрестностям Хогвартса и по лесу. И таким образом у неё есть время на подготовку.

Второе испытание — Святочный бал. Она разучивает танцы в мужской партии, она помогает Луне выбрать платье и украшения, она танцует с Луной и почти счастлива от того, что Луна у неё есть.

Третье испытание — достать Луну из ледяной воды. Она в ярости, она ненавидит организаторов. Она выходит из воды первой, и ей плевать на всё вокруг, лишь бы с Луной было всё хорошо.

Четвёртое испытание — лабиринт. Она, опять же, приходит первая. Она вошла первой, она пришла первой. Бомбарда хорошо прокладывает прямую дорогу. Она берёт кубок и оказывается на кладбище, у могилы со знакомым именем. Том Реддл.

Она ожидала чего-то такого. Она ещё в начале года заметила, что на Карте Мародёров два Бартемиуса Крауча, а Аластор Грюм никогда не выходит из своего кабинета. Она периодически замечала на карте Питера Петтигрю. Она ожидала чего-то такого, она не удивлена.

Драка с Питером затягивается. Она сильна, но всё же он — взрослый волшебник, и она проигрывает. Она была слишком самоуверенна.

Чего она не ожидала — так это того, что Питер Петтигрю будет воскрешать Волдеморта. Воскрешать Волдеморта без единого крестража.

Волдеморт воскресает. Вызывает Пожирателей, пытает её, потом их палочки вытворяют что-то странное, и, наконец, ей удаётся сбежать.

Ей удаётся сбежать, она прибывает, она побеждает. Она смотрит на директора, на учителей, на однокурсников и на министра, и понимает: ей не поверят.

Она делает вид, что ничего не произошло.

Что ж, год кончается. Она возвращается домой. Домой — к Дурслям, потому что в начале четвёртого курса её вызвал к себе директор и долго капал на мозги, пытаясь убедить её, что она должна жить у родственников. Аргументы были странные, но главное она выяснила: за ней следили. Она возвращается к Дурслям. Но теперь у неё есть сумка, которую она обустраивает, как хочет, и теперь она может жить там, а не в своём малюсеньком чулане. И дети могут спокойно жить там же. Или у Луны — она приглашает их к себе.

А ещё она принимает решение. Она весь год искала, как можно вытащить крестраж из живого носителя. Она не нашла. Что ж, тогда ей следует найти себе того, у кого больше познаний в тёмной магии, и, что важнее, того, кто понимает, как можно будет модифицировать имеющиеся способы уничтожения крестража, того, кто сможет сам создать заклинание, зелье или ритуал.

И, кажется, она знает, кто может ей помочь.

========== Хеде, которая живёт свободно ==========

Магический мир был в шоке и ужасе. А как же? Из самой охраняемой в мире тюрьмы сбежал самый опасный в мире преступник. И это вам не Азкабан и Сириус Блэк, это сам Гриндевальд сбежал из Нурменгарда. Аврораты всего мира стояли на ушах, и британский — в частности. И даже в особенности. Ещё бы. Волдеморт-то развоплотился уже сколько лет назад, а Пожиратели Смерти ведь остались. Гриндевальда называли новым лидером чистокровных, новым командиром Пожирателей, и в британском аврорате всерьёз полагали, что освободили его британские аристократы. Например, Сириус Блэк. В общем бардак стоял тот ещё.

Что думали на эту тему Волдеморт и Пожиратели, Поттер понятия не имела. Догадывалась только, что Волдеморт не порадовался. Ещё бы — такой конкурент. Такой конкурент, который на пике своего могущества никаких последователей не клеймил, никаких последователей не пытал, не зацикливался ни на каких школьниках и охватывал своими идеями весь мир, а не одну только магическую Британию.

Гриндевальд взял это всё на заметку, но пока что ничего не предпринимал — отъедался, лечился, думал, как решить проблему своей спасительницы.

Жасмин он, кстати, устойчиво переименовал в Хеде. Это имя нравилось девушке куда больше, чем предыдущие — оно ничего не значило. Оно никак не относилось к её родителям. Оно просто было. А когда от Луны пришло очередное письмо, в котором она называла её Хеде, девушка поняла, что теперь её так и зовут. Даже Мэриголд согласилась, что мама у неё теперь Хеде. Остальные дети гостили у Луны, и, наверное, думали так же, как и она.

— Волдеморта этого прибить бы, — пожаловался ей однажды Геллерт.

Хеде в ответ рассказала ему всё, что знала о крестражах.

— Проведи ещё раз ритуал поиска, — посоветовал он ей. — Я его модифицирую, чтобы мы увидели не только образ и окружение, но и точки на карте.

От количества же крестражей он был почти в шоке.

— У меня у самого есть крестраж, — признался он. — Но один, и всё прилично сделано. Я думаю, раз крестраж оказался в тебе, а от тебя отскочила его авада, то его душа уже растрескалась настолько, что кусочки начали откалываться самопроизвольно.

Хеде только вздохнула. Ей всё это было неважно, лишь бы избавиться от этой гадости. Но из его слов она вычленила главное.

— А где твой крестраж? Не бойся, не трону, могу поклясться. Просто хочу знать. Вдруг ты умрёшь, не успев вытащить крестраж из меня? Придётся мне тебя воскрешать.

Геллерт искренне рассмеялся.