Never Let You Down (СИ)

Уже несколько лет Элис живет одна в не очень-то и уютной однокомнатной квартире. Уже несколько лет она замечает, что с каждым днем её зрение всё хуже и хуже, а количество страниц, которые она перевела с французского, испанского и итальянского на английский превышают количество страниц, которые содержали все книги в библиотеке её университета. Поступила она не с первого раза, и сейчас, заканчивая выпускной проект, она вспоминает этот год, который ей целенаправленно говорили «нет», и словно на зло, сейчас делает проект про асгардцев и особенности их лексики, диалекта и языка в целом. Никто не сможет доказать правдоподобность её работы, так как в Асгарде, который только недавно открыл свои врата перед миром, никто из них точно не был, и изучить, что в нем и как, какой у асов язык, какие у него особенности, никто просто не успел бы.

Поправив очки, Элис старательно и быстро печатает работу, сосредоточенно хмуря брови и иногда раздраженно покашливая, и устало вздыхая, откидываясь на кресло и отъезжая на нем к самой стенке. Утром она честно работает, а после обеда старается прокастинировать, как может. Вроде бы, она и пишет проект, но в то же время, ей очень мешает след от пальца на ноутбуке, пятно от кофе, которое она пролила на пижамные штаны ещё утром, нужно срочно застирать, и вообще, у неё до сих пор кровать не застлана, а ложиться спать надо не позже, чем в три утра, и тогда это злостное колесо сансары дает оборот. И так уже, от силы, месяц.

Сейчас уже ночь. Час ночи. Элис перелопатила все учебники по лингвистике и все словари, но доказать близость асгардского и норвежского ей так и не удалось, а единственная зацепка — når du snakker om sola, det begynner å skinne, — поговорка, присущая и асгардцам, и норвежцам, аргументом являться не будет. Кто-то аккуратно, даже с опаской, с осторожностью, явно неприсущей рукам с такими длинными пальцами, обнимает Роджерс со спины, и она, выдохнув, берется за предплечья этих рук, притягивая, тем самым, лицо владельца к себе, и целует его в подбородок, уже наизусть зная, как и когда он приходит: поздно, тихо, и оставаясь до утра.

— Соскучилась?

— Всё ещё спрашиваешь? — выдыхает девушка, сцепив свои пальцы с его, и аккуратно возвращаясь к работе, так, чтобы его не обидеть. В последний раз она видела Локи тогда, когда меняла очки, а это было недели полторы назад — времени прошло немного, а кажется, словно вечер.

Плед ложится на её плечи благодаря чьим-то заботливым рукам, они же, через пару секунд, начинают гладить её волосы, которые совсем недавно она постригла — когда они уже ниже задницы, становится очень неудобно. Расческа скользит по прядям, выравнивая и упорядочивая каждую из них, так же аккуратно и заботливо. Кажется, даже если Элис ослепнет, она без труда распознает Лафейсона в толпе — по прикосновениям, по дыханию, по каждому его жесту и каждой неровности, вене на руке.

— Как продвигается работа? — говорит Локи перед тем, как взять кружку со стола и отпить из неё немного еще неостывшего чая.

— Туго, — отрезала Роджерс, — асгардский очень сложен…

— Это помесь латыни, немецкого и норвежского.

— Что у вас общего с норвежским? — хмурится в раздражении Элис и заправляет волосы за ухо.

— Произношение некоторых бранных слов, — усмехается Локи, и девушка вновь направляет взгляд в компьютер, выделяя и вырезая целую страницу текста, — Ты вообще отдыхаешь, золотце мое? — с волнением и усмешкой одновременно произносит трикстер.

— По три часа в день, — буркнула девушка, — Почти свободно говорить на только распространяющемся языке… И не знать, что о нем написать. Класс, — она откидывается на кресло, снимает очки и трет глаза.

— Это нельзя так оставлять, — выдыхает Локи, чешет затылок, и после того, как встречается взглядом с Роджерс, захлопывает крышку ноутбука, снимает с неё очки, хватает на руки, и кладет на кровать, а сам ложится сверху — и всё это неспешно, и его удивляет, что девушка не сопротивляется, не ворчит и не брыкается, словно она ждала такого его поведения, такой дерзости и противоречию тому, чего ожидает она.

Девушка немного поежилась, потянулась и сладко промычала:

— Надо заканчивать… Пусти…

— Отдохни хоть немного.

— Нельзя, Локи, — она в миг посерьезнела, подтянулась ближе к изголовью и приподнялась на локтях.

— Можно, Локи, — он утыкается лицом ей в грудь, — Я пришел просто пролежать с тобой в кровати весь день. И я знаю, что ты не против, — Элис закатывает глаза, пока трикстер прожигает её взглядом, словно выжидая момента, чтобы напасть.

— Работа выматывает, — говорит Элис и ложится на спину, зарываясь руками в волосы Локи.

— На самом деле, легче понять, о чем люди говорят, нежели то, что и зачем они делают. Действительно выматывала бы работа про язык тела.

Девушка удивленно подняла брови и погладила Лафейсона по шее.

— И чем это он сложнее?