Never (СИ)

У него пепел рябины насыпан на самом пороге узкой извивающейся змейкой. Ни один оборотень не пройдет. Даже Дерек. Но это не Дерек, лишь плод больного воображения, один из симптомов обострившейся давней болезни. С тех пор, как Стайлз забросил принимать аддерол, мерещилось и не такое. Десятки раз Хейл, созданный подсознанием, переступал эту черту и садился рядом на ступени. Десятки раз, но не сегодня.

“Тебя больше нет у меня. Тебя тоже больше нет и не будет”

Слезинка – большая и прозрачная, каплей родниковой воды повисает на носу, а потом срывается на пол, где смешивается с лужицей крови. Дерек морщится и дергается, чтобы зайти, но врезается в прозрачную стену, вздыхает укоризненно.

- Стайлз, не будь ребенком. Рябину убери.

- Иди нахуй из моей головы. Я устал, понимаешь? Я так пиздецки устал, волче. И я не могу думать о тебе сейчас, когда папа умирает.

Ну вот, он сказал это вслух, и боль кривыми острыми когтями вцепляется в горло, чтобы разодрать в лохмотья. Он видит, как темнеют глаза волка, превращаясь в бездонные омуты. Видит, как тот устало трет лоб и переводит дыхание.

- Я привез противоядие из Мексики. Мне Дитон позвонил. Потребовалось время, чтобы найти нужные ингредиенты. Какого хера ты сам не позвонил мне, Стайлз?!

Стилински вскакивает на ноги, будто его подкинуло, ломится вперед, хватая волка за плечи. Он ждет, наверное, что пальцы ухватятся за воздух, но чувствует и мягкость футболки, и жар его кожи, и стук сердца под ладонью.

- Дерек...

Он даже пятится от неожиданности, снося кроссовкой рябиновый барьер против оборотней. А Дерек немедленно шагает следом и тянет руки, чтобы прижать к себе, выпить всю боль до капли, освободить, уберечь – все-все-все и многое другое, что не сделал, не успел, упустил. Не протестует, когда костлявые кулачки колотят твердые плечи, спину и грудь. Лишь гладит по спине нежно, будто бы извиняясь.

- Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу тебя. Какого хуя, Дерек? Уехал, бросил меня. Просто свалил. Ты знаешь, что тут было? Мы же чуть не сдохли тут из-за этих Ужасных Докторов и химер. И Тео... он Скотта почти что убил. Сука, Дерек, мой отец умирает!!!

- Мы едем в больницу прямо сейчас. Я отдам Мелиссе противоядие, и потом ты закроешь свой болтливый рот и выслушаешь все, что я скажу. Ты понял, Стайлз?

И светит красной радужкой – нетерпеливо и раздраженно, как прежде. Стилински выворачивается из крепкой хватки ловко и проворно, будто змея. А потом смотрит неподвижно – будто кожу зрачками сдирает, и усмехается холодно и колюче. Равнодушно, но вместе с тем зло. И рвет, разбивает на кусочки, которые уже не собрать.

- Ты отдашь мне лекарство сейчас. И съебешь туда, откуда приехал. И больше не преступишь порог этого дома. Никогда, Хейл.

У него глаза, как черные дыры, высасывающие эмоции и чувства. Он пустой, понимает волк, пустой и сломанный изнутри.

Его пальцы вздрагивают лишь раз, когда он протягивает мальчишке пузырек с порошком.

Машина (не джип, с удивлением понимает Хейл) взвизгивает шинами, срываясь с места. Вонь бензина и выхлопных газов забивает ноздри. Дерек разжимает руку и с удивлением смотрит на ладонь, расхераченную до костей прорезавшимися когтями.

====== 50. Стайлз/Скотт ======

Комментарий к 50. Стайлз/Скотт https://pp.vk.me/c628230/v628230352/2eac6/E9wvrR_JRkE.jpg

- Стайлз, остановись!

Скотт бросается наперерез уже отъезжающему авто, зная, что Стайлз не станет давить лучшего друга. Машина тормозит, и запах жженой резины перебивает ароматы цветущих у дома гортензий.

- Я не могу отпустить тебя одного, Стайлз. Ты погибнешь, понимаешь? Ты не выстоишь против химер в одиночку, ведь ты...

И замолкает, прокусывая с досадой собственную губу.

- ... всего лишь человек, – с горькой усмешкой заканчивает сидящий за рулем мальчишка.

МакКолл слышит, как сердце в груди человека останавливается, пропуская удар, потом быстро-быстро ударяется о ребра, и вдруг успокаивается, выравнивая темп, ... тормозит.

- Я не... я не об этом.

“Не все из нас истинные альфы. Некоторые из нас совершают ошибки. Некоторые из нас всего лишь люди”

И вкус дождя, что падал и падал с неба в тот день непроглядной пеленой, все еще щиплет язык раскаленными каплями ртути. Ртути, что вытекала из глаз и ноздрей умирающих “химер” – продуктов провалившегося эксперимента паранормальных маньяков.

- Я нужен тебе, Стайлз.

- Ты? Ты не нужен мне.

Смотрит прямо через стекло на того, кто столько лет звался лучшим (единственным) другом. Кто стал ближе, чем брат. Смотрит, и глаза, в которых раньше было столько солнца, затягивает черной пленкой. Будто Темный Лис вернулся, чтобы забрать себе Стайлза Стилински уже навсегда.

- Пожалуйста, Стайлз.

Его прошибает молнией вдоль позвонков от этого “пожалуйста”. Потому что он слышал, так часто слышал это слово, слетающее с губ Скотта МакКолла. Не горько и обреченно, как сейчас, а низко и хрипло, на выдохе. И губы не хранили тогда вкус крови и аконита. Они пахли каштанами и теплым какао, они были мягкими, податливыми, нежными... Как и все его тело, что плавилось и менялось в его руках, изгибалось податливо и послушно.