Never (СИ)

Он находит существо у корней огромного дуба, раскинувшего широко в стороны узловатые руки-ветви. Тормозит, зарываясь лапами глубоко во влажный жирный чернозем, и смотрит вперед, чувствуя, как странно тянет внутри, там, где быстро и горячо бьется о ребра горячее злое сердце оборотня.

Он тонкий и хрупкий, почти прозрачный, золотистая кожа посерела и кажется обмазанной пеплом – холодным и вязким, липнущим к пальцам. Длинные уши не подрагивают любопытно, как прежде, а мягкие бронзовые волосы свалялись, пропитавшись густой кровью, сочащейся из раны на затылке. Кровью, что пахнет свежими фруктами, как и весь этот остроухий мальчишка – воздушное, неземное создание, распростертое сейчас на земле у ног волка. Создание, так похожее на изломанный стебель райского цветка, который никто никогда не видел.

Волк тихо скулит, а потом жалобно воет, устремляя морду в высокое, скрытое изумрудной листвой, небо. Садится, обвивая лапы хвостом, а потом по заросшему черной густой шерстью телу зверя пробегает едва заметная дрожь: оборотень скидывает личину волка, чтобы вернуть себе человеческий облик.

Эльф открывает глаза, когда его касаются горячие, перепачканные землей и травой пальцы, поднимая на руки.

- Дерек, – и тень бледной улыбки проступает на прекрасном лице. Сквозь пелену боли, мутной пленкой затягивающей прозрачный голубой взор, волк видит вспыхнувшую радость и теплоту. Перед тем, как сознание отключается, увлекая существо в страну бессознательного, он проводит ладонью по заросшей колючей щетиной щеке и еще раз выдыхает имя большого и страшного волка. – Дерек.

Он наткнулся на их поселение несколько полнолуний назад – воздушные, эфемерные создания, будто сотканные из золотистых лучей солнечного света, пробивающегося сквозь густую зелень вековых деревьев. Эльфы, о которых оборотень слышал лишь в старинных преданиях и легендах, что так любила его мать Талия Хейл – Альфа крупнейшей стаи волков в кажущемся бесконечном лесу, что разбивался о возвышающиеся на западе скалы, как ледяные волны – о берег. Они обитали высоко в кронах деревьев неподалеку от границ его земель и казались прозрачными, невесомыми – сказочными. Порхали с ветки на ветку, как бабочки, и, кажется, почти не спускались на землю. У них не было крыльев, но изящным, легким, почти воздушным телам они и не были нужны. Эльфы собирали травы и ягоды, питались росой и цветочным нектаром, а еще постоянно пели. И, кажется, даже время замирало на месте, оцепенев от восторга, когда кто-то из них начинал выводить нежную, трепещущую мелодию на диковинном языке, которого он, Дерек, никогда прежде не слышал.

Волк, что оставил свою стаю, бросил сородичей ради одиночества и тишины, лишь изредка перемежаемых предсмертными хрипами настигнутой добычи, стал приходить к поселению эльфов все чаще. Он наблюдал издали, ловя себя на том, что любуется гибкими изящными телами, наслаждается музыкой, журчащей в их голосах. Не приближался, следуя каким-то скрытым инстинктам, в которых даже не пытался разобраться.

А раз задремал, сморенный жарким летним полуднем, и сам не заметил, как тело изменилось: фигура зверя задрожала, поплыла, как мираж в жаркой пустыне. Молоденький эльфик, что любовался нежно-розовыми цветами на другом крае поляны, любопытно дернув острыми ушами, спрятался за деревом, но тут же высунулся из густого подлеска, наблюдая, как меняется волк. Будто кто-то невидимый перекатывает в ладонях как глину, вылепляя из тела совсем новую, не звериную сущность. Эльф замирает, завороженный мощью и красотой спящего тела, тянется, чтобы коснуться пальцами предплечья, где так красиво перекатываются под кожей литые мышцы. Но тут густые черные ресницы вздрагивают, поднимаясь, и взгляд того же оттенка, что и листва высоко над головами, пронзает насквозь, пригвождает к месту. Тот, кто еще недавно был волком, усмехается, видя, как сжимается от ужаса это воздушное чудо. Потягивается, расправляя плечи, и заговаривает впервые за последние несколько лет.

- Можешь потрогать, я не кусаюсь, – сверкает белоснежными зубами, что так легко (эльфик видел это своими глазами) могут превратиться в острые смертоносные клыки. – Имя у тебя есть?

Он не уверен, что существо понимает его речь, но по тому, как ярко светятся эти удивительные глаза, оборотень понимает – его уже не боятся.

- Я – Айзек, – вдруг отвечает тот, и ничего прекраснее в своей жизни волк прежде не слышал. Потому что это не просто голос, не просто музыка, завораживающая красотой. Наверное, именно так поют ангелы в загробном мире, думает он, не в силах оторвать взгляд от эльфа, на лоб и плечи которого будто ручные опускаются искрящиеся лазурные бабочки. – А ты – оборотень? Тот, кто приходит сюда наблюдать?

- Меня зовут Дерек, – кивает волк, с удивлением замечая, что ему нравится говорить. Говорить и смотреть, скользя взглядом по совершенному телу. Идеальный. – Ты не боишься?