Неверная

Он задумчиво почёсывает подбородок и, кажется, меня даже не слышит. Кому-то быстро набивает сообщение, прячет телефон в карман.

— Я скоро вернусь.

Остаток ночи ворочаюсь в слишком большой для одной меня постели, обнимаю подушку Макса и пытаюсь уловить его запах. К хорошему быстро привыкаешь, и я привыкла… Привыкла видеть и чувствовать его рядом, засыпать в его объятиях. И теперь, стоило ему ненадолго отлучиться, я уже не могу спать и не нахожу себе места.

Ближе к утру понимаю, что он не придёт, и мысленно бью себя по рукам, чтобы не набрать его номер, который, кстати говоря, знаю уже наизусть. Засыпаю с какой-то горечью и тревогой, во сне почему-то плачу.

Мне снится какая-то чужая страна, а может, даже чужой мир… Всё дико странное и пугающее. Меня, обмотанную цепями, тащат какие-то арабы и бросают кому-то под ноги. Я поднимаю голову и встречаюсь с тёмным, насмешливым взглядом эль Хамада.

Вскрикиваю и резко сажусь на кровати. По спине струится холодный пот, а горло жжёт от сухости.

Макс спит рядом, в своей излюбленной манере закинув руки за голову. Никаких арабов и цепей, и я дома, с любимым. Падаю обратно, закрываю глаза.

***

— Доброе утро, — ставлю на тумбочку кофе, склоняюсь, чтобы поцеловать Макса, но он недовольно морщится, переворачивается набок.

— Сколько времени? — смотрит на часы, мгновенно вскакивает. — Блядь, проспал!

Наблюдаю, как он, матерясь, мечется по комнате, натягивает на себя одежду.

— Ты куда? — бормочу растерянно. — Я думала, мы проведём сегодняшний день вместе…

Нет, я не эгоистка, понимаю, что он деловой человек, но вообще-то, если бы не Халим, то мы ещё были бы на Бали, нежились бы под солнышком на берегу океана. У него ведь отпуск.

— Дела, малыш. Кофе дай, — застегивает рубашку, защёлкивает запонки. Я передаю ему чашку, отпивает и обжигается. — Да что за утро, блядь…

— А ты разве всю ночь не дела делал? — не то чтобы я подозревала его в чём-то, я доверяю своему мужчине. Но всё же внутри шевельнулся червячок сомнения. Главное, чтобы этот червячок в змею не превратился.

— Что за допрос? — поставив чашку на тумбочку, подошёл ко мне и, склонив голову, посмотрел исподлобья.

— Это не допрос… Просто я думала…

— Давай думать у нас буду я, ладно? — приподняв моё лицо за подбородок, поцеловал в губы, отошёл. — Так, где мой телефон?

После его ухода долго думаю над своим поведением. Неужели я превращаюсь в маму? Это гены? Я стану такой же? Но ведь Макс не папа, он не станет терпеть подобное. Да и я не планировала становиться вечно бубнящей клушей, да простит меня моя дорогая мама.

Что-то определённо идёт не так, и меня это напрягает. Я должна изменить ситуацию, пока не начал напрягаться и Макс. Не хотелось бы потерять его из-за собственной глупости.

Чтобы в голову не лезли дурные мысли, решаю отвлечься. Убираюсь в квартире — мою полы руками, чищу кофемашину и плиту, перемываю всю посуду. Убираюсь в холодильнике. Хорошо всё-таки, что домработница Макса ушла в отпуск. Так я могу показать, какая я хозяюшка.

Закончив уборку, уделяю внимание себе. Делаю маску из огурцов, придирчиво осматриваю себя в зеркало. С неудовольствием отмечаю, что набрала пару лишних килограммов. Рановато ты, Минаева, расслабилась. Запускать себя в таком возрасте чревато тем, что тебя не в ЗАГС поведут, а на липосакцию. В лучшем случае.

После тщательного осмотра и пометки в личном дневнике насчёт диеты, решаю выйти на улицу. Хватит сидеть и киснуть. Открываю телефонную книгу и заношу палец, чтобы позвонить Карине. Но что-то не даёт. После её поступка и сказанных (пусть и сгоряча) слов, как-то не тянет её увидеть. А тем более рассказывать ей о поездке.

Тут же вспоминаю, что сегодня день рождения у старой подруги Маруси. С ней у нас всегда были замечательные отношения, и мы даже вместе собирались поступать в вуз. Но дороги разошлись уже в столице. Маше удалось пробиться в юридический, я же пошла в педагогический.

— Привет, Маш. Это Кристина, узнала?

***

Она совсем не изменилась. Та же пухленькая фигурка, которая, кстати говоря, идёт единицам, и Маша как раз одна из них. Та же синяя тушь, к которой подруга питает большую слабость. Ярко-синее платье с пышной юбкой до колен и волосы, аккуратно собранные в высокий хвост. Уютная и простая, при этом до безумия милая.

— Ох, Кристин… Это же… Это… Блин, да это ж пиздец!

Я хохотнула, прикрыв рот ладонью.

— Тише ты, пока нас не вышвырнули за непристойное поведение.

— Да какая разница, что подумают эти снобы? Имею я право порадоваться за подругу или нет? Нет, я всегда знала, что ты далеко пойдёшь. С твоими-то выходными данными! Но чтобы вот так, сразу в хоромы молодого, красивого и богатого… Ох, завидую тебе, Кристинка, белой завистью.

Официант галантно вручил нам меню, сам отошёл на почтительное расстояние. Да… Это вам не ивановская забегаловка, где бармен бросает тебе бутылку воды через весь зал, потому что официантка вышла покурить, а ему лень выходить из-за стойки. И даже если не поймаешь, всё равно будешь оплачивать.