Неверные

Завтра нам рано вставать, а мы еще бесимся, словно это наш последний вечер вместе. Словно пытаемся выжать все из этого вечера, ведь так может быть не всегда.

Меня бесит собственный пессимизм. И никуда не могу от него деться.

Приезжают Андрей и Катя и веселье сразу же пропадает. Дети идут мыться, с них хоть выжимай воду, равно как и с нас. Помогаю Варе с купанием детей, пока Алекс и Ира убирают последствия нашей водной битвы.

Сестра почти не реагирует на мои новости о Петре. Она внимательно следит за Алексом, чем раздражает еще больше. Мой друг демонстративно ее сторонится, несмотря на её красноречивые взгляды.

Так ей и надо. Пусть подумает, прежде чем бросаться словами. Он не простит ей этих слов. Не потому что считает их правдой. Нет, именно за то, что она так по настоящему думает о нем. Она лишь высказала личное отношение. Глупая. Сама же все разрушила. Я предупреждал ее, говорил, Алекс другой, не тот человек, что легко пойдет на поводу. Она так и не смогла понять его. Пойми она хотя бы на миг, они могли бы остаться друзьями. Но теперь ни за что на свете.

Алекс всегда четко проводил грани.

Несмотря на то, что я знал его почти с детства, он всегда отличался от нас. Не одеждой, или акцентом, который потом пропал. Нет, он отличался болезненной тягой к справедливости. Ему не было важно, что о нем думают другие, ему важно собственное ощущение. Он долгие годы не раскрывался передо мной, хотя с Русланом у них всегда были теплые отношения. Не дружеские. Именно родственные. Алекс как я уже говорил, четко проводил грани. Грань между нами не быстро стерлась, но теперь я знал, вернее друга не будет никогда. Такой он человек.

Катя позвала его пить чай, и он согласился без малейшего притворства. Родне не отказывают. Сестра сама не скоро поймет, за какой чертой теперь она будет всегда. Она проиграла, не понимая этого. Что ж. Розовые очки бьются стеклами внутрь.

Я от чая не отказался. Все— таки семья на то и семья, чтобы прощать.

Варя тоже присоединилась к нам, принципиально садясь рядом с Алексом. Катя и бровью не повела, отец оказал на нее не малое давление за время их отсутствия. Хорошо, что нас воспитывал не он. Правда, хорошо. Вон как за три часа обработал дочь, сидит словно аршин проглотила.

Варя избегала взглядов в сторону сестры. Да и разговор за столом не клеился. Все молча пили чай, коротая время. Лера вскоре спустилась с Оксаной, дети уже вовсю спали.

Младшая сестра первая допила чай и пожелала всем спокойной ночи, она вышла из— за стола, Алекс тут же проследовал за ней. И мне жаль стало Катю. Она сидела выпрямившись как струна, натянутая до предела и лишь одинокая слезинка стекла по её левой щеке. Я знаю, что за боль терзала её сердце, поэтому вопреки себе окликнул Алекса. Тот удивленно развернулся. И выходя из кухни во взгляде сестры прочитал благодарность.

Алекс ждал меня возле лестницы. Вари и след уже простыл.

– Что случилось?

– Ничего. Просто разбуди меня завтра. Я сам могу проспать.

– Ладно, до завтра. Нам надо быть в Питере в 10 утра, поэтому мы выезжаем в шесть.

Мы распрощались и разошлись. Я подождал пока Алекс зайдет в свою комнату и закроет дверь.

Глава 106. Лучше не будет.

Катя

Утром я вышла провожать громкую компанию. Дети зевали, по очереди целуя Леру и Женю, Оксану, которая к слову снова осталась здесь ночевать.

Я хотела разреветься и умолять его взять меня с собой. Умолять простить меня. И попроси я, открой только рот для этого, он бы взял меня с собой.

Варя не прощалась со мной. Казалась отстранённой и чужой.

Я потеряла вчера саму себя. Стала не похожей на ту, прежнюю. Та, бы никогда не закатила подобную истерику. И тем более не стала причинять боль тому, кого любишь. Мне стало казаться, я упала в его глазах

Они уехали, помахав нам на прощание. Андрей за рулем, Ира рядом, Алекс и Варя затерялись среди детей. Хорошо, что машина вместительная. С таким успехом им нужен будет школьный автобус

Мне нечем заняться. Поэтому я и позвонила матери. Сама не знаю зачем. У меня не было шанса узнать поближе ее, а теперь моя амнезия могла сыграть свою роль. Тем более это полезно.

Ника не изменилась. Притворяться как она безумно рада мне, она умела. Ее интересовали подробности моей жизни. Надо же.

Мне стоило больших усилий удержаться и не ударить ее по мраморному лицу. Интересно, во сколько ей обошлась ее морда? Уколы ботокса? Сколько денег стоит ее холенная физиономия? И тело? Кто теперь спонсирует мамашу?

Мы мило беседовали о всякой ерунде, периодически Ника смахивала слезы, чтобы меня впечатлить. Шаг за шагом она начала выспрашивать об Алексе. Чем он занимается, как его прелестная дочурка? Какие у нас отношения?

Я сделала вид, мол, отношения у нас хорошие. Он меня любит по— прежнему. Не знаю, зачем я это ляпнула. Мамашу аж перекосило. Неужели она до сих пор так его ненавидит? О своих внучках она не спросила. Равно как и о Никите. Болтала о себе, единоличница.

Мама. Раньше казалось, я увижу ее и буду безразмерно счастлива. Неужели меня породило такое чудовище? Это она? Моя мама?