Невероятная частная жизнь Максвелла Сима

Когда в понедельник в обеденный перерыв я встретился с Роджером за столиком ресторана «Хиллз», он сообщил мне хорошую новость и плохую. Ред Раннер пришел первым, и это означало, что мы можем воспользоваться правом выкупить квиток у Криспина и забрать выигрыш — тридцать фунтов за вычетом двадцати, которые мы ему должны, и одного фунта, уплаченного за опцию, в сухом остатке девять фунтов прибыли. С другой стороны, обхаживания Роджером родной сестры окончились куда менее удовлетворительно.

— Пусть это будет тебе уроком, Гарольд, — мрачно подвел черту Роджер, — женщинам нельзя доверять, на них нельзя полагаться. Да стоит ли вообще брать в расчет эти эгоистичные, скудоумные создания! Гарриет не проявила интереса ни к нашей экспедиции, ни к книге, которая станет ее итогом. Кругозор моей сестры настолько… ограничен, что она не в состоянии осознать всю значительность нашего плана. Ее заботят лишь мелкие, тривиальные домашние дела.

— Например?

— Ну, ребенок, которого она намерена родить. Больше она ни о чем не способна подумать.

— Наверное, ее можно понять…

— Она всегда была такой, моя сестрица Гарриет. Я просто забыл, какая она на самом деле. Забыл, как я ее ненавижу.

— Когда ей рожать? — спросил я, слегка шокированный его откровенностью.

— А… через несколько месяцев. Я не хотел лить воду на ее мельницу, расспрашивая о ребенке. Она уже важничает сверх всякой меры. Идем, нам нужен свежий воздух.

Покинув убогие плиточные стены ресторана, мы провели остаток обеденного перерыва среди зелени — в сквере Финсбери-серкус. В начале марта было уже достаточно тепло, чтобы сидеть с книгой на траве, греясь на весеннем солнышке. У меня с собой был «Ястреб под дождем», первый сборник Теда Хьюза,[34] малоизвестного поэта в то время. Роджер читал засаленный том «Современной магии» Джеральда Гарднера. Это сенсационное издание, опубликованное пятью годами ранее, привлекло изрядное внимание публики; особенно активно его обсуждали на страницах воскресных газет, с азартом щекотавших нервы своим читателям рассказами о шабашах, которые современные ведьмы устраивают сплошь и рядом в лондонских пригородах: разнузданные оргии и мессы во славу дьявола, совершаемые в обнаженном виде, — вот что якобы творилось за закрытыми дверьми респектабельных жилищ. Роджер с презрением отметал эти статейки как похотливые домыслы и с жаром доказывал, что книга Гарднера — одна из наиболее серьезных публикаций, появившихся в последние годы; автор, утверждал мой друг, приоткрыл завесу над живым и подлинным духовным наследием, уходящим корнями в доримскую эпоху, и вернул нам в достойном виде традиционные верования, способные противостоять репрессивному авторитаризму христианской церкви. Эту альтернативную религию Гарднер назвал «викка», и суть ее заключалась в поклонении двум богам, точнее, богу и богине, олицетворяющим соответственно Солнце и Луну. Не будучи склонным к каким-либо религиозным верованиям, я слушал Роджера вполуха, когда он распространялся на эту тему; впрочем, я хорошо запомнил слова, сказанные им в тот день в сквере Финсбери-серкус:

— Тебе следовало бы задуматься над этим, Гарольд, если ты всерьез хочешь стать писателем. Ведь поэтическое вдохновение исходит главным образом от богини. Почитай Роберта Грейвса, если мне не веришь. Тебе лучше ее не гневить. К несчастью, — закрыв книгу, он растянулся на траве, положив руки под голову, — она категорически не одобряет гомосексуализм, и для тех, кто его практикует, у нее припасены страшные наказания. Плохая новость для таких, как мы.

Я ничего не ответил, но молча вознегодовал, когда услышал его последнюю фразу, оброненную вскользь, словно он констатировал очевидную истину. Я знал, что Роджеру иногда нравится вот так по-дурацки провоцировать людей. В тот же день, помнится, он впервые упомянул о намерении наложить проклятие на свою сестру.