Невероятная жизнь Фёдора Михайловича Достоевского. Всё ещё кровоточит

В первой патриотической оде, сочиненной в 1854 году, Достоевский прославляет Россию, живущую под сенью Божьего благословения, и высказывает уверенность, что Константинополь скоро будет русским; вторая патриотическая ода написана в 1855 году по случаю дня рождения вдовствующей императрицы и передана генерал-губернатору во время его визита в Семипалатинск; третье патриотическое стихотворение, датированное 1856 годом, воспевает императора Александра II и его восшествие на престол.

Расточая дифирамбы императрице в оде 1855 года, Достоевский прямо обращается к недавно овдовевшей Александре Фёдоровне и называет Россию «сирой семьей», рыдающей о кончине царя (того самого, который приговорил его к смертной казни). «Но ты, – говорит Достоевский вдовствующей императрице, – лишь ты одна, всех больше потеряла!» И продолжает:

О! Тяжело терять, чем жил, что было мило,
На прошлое смотреть как будто на могилу,
От сердца сердце с кровью оторвать,
Безвыходной мечтой тоску свою питать
И дни свои считать бесчувственно и хило,
Как узник бой часов, протяжный и унылый.

По мнению Людмилы Сараскиной, эта внешне столь благоговейная ода на самом деле не лишена дерзости: Достоевский здесь не столько изображает боль императрицы, называя ее матерью, сколько описывает собственные страдания.

Дело в том, что в Семипалатинске Достоевский влюбился.

7.2. Как сапожник

В 1854 году в Семипалатинске Достоевский познакомился с Александром Ивановичем Исаевым, коллежским секретарем, бывшим чиновником Семипалатинской таможни, который одно время служил в Астрахани, где и женился (в 1846 году) на Марии Дмитриевне Констант, дочери своего начальника.

Исаев был человеком образованным, читал Байрона, Шекспира, Шиллера, Карамзина и Гоголя, но пил как сапожник, в силу чего потерял должность и сидел без работы; жил он вместе с женой и единственным сыном Павлом, одалживая деньги у всех, у кого только было возможно.

«Исаев был беспечен, как цыган, – писал Достоевский брату, – самолюбив, горд, но не умел владеть собою и, как я сказал уже, опустился ужасно. А между прочим, это была натура сильно развитая, добрейшая. Он был образован и понимал все, об чем бы с ним ни заговорить. Он был, несмотря на множество грязи, чрезвычайно благороден».

Стоит отметить, что Достоевского тянуло общаться не столько с самим Исаевым, сколько с его женой Марией Дмитриевной.

Ни одна женщина еще не производила на него такого сильного впечатления, он хотел знать о ней все, а она не просила у него ничего, кроме возможности рассказывать о себе, потому что была, как пишет Сараскина, «отчаянно одинока».

7.3. Такая женщина

Дед Марии по отцовской линии, Франсуа Жером Амадей де Констант, происходил из древнего французского дворянского рода. При дворе Людовика XVI он дослужился до капитана королевской гвардии, но после революции покинул родину и с 1794 года жил в России. Отец Марии, Дмитрий, работал переводчиком в штабе генерала Ивана Инзова, в 1821 году его перевели в Таганрог, город на берегу Азовского моря (где в 1860 году родился Антон Чехов). Здесь Дмитрий Констант женился на молодой русской дворянке; у супругов было семеро детей, дочь Мария родилась в 1824 году. Когда Достоевский с ней познакомился, ей было двадцать девять лет, а ему тридцать два.

Достоевский описывал ее так:

«Эта дама, еще молодая, 28 лет, хорошенькая, очень образованная, очень умная, добра, мила, грациозна, с превосходным, великодушным сердцем. Участь эту она перенесла гордо, безропотно, сама исправляла должность служанки, ходя за беспечным мужем, которому я, по праву дружбы, много читал наставлений, и за маленьким сыном. Она только сделалась больна, впечатлительна и раздражительна. Характер ее, впрочем, был веселый и резвый. Я почти не выходил из их дома. Что за счастливые вечера проводил я в ее обществе! Я редко встречал такую женщину».

7.4. Разочарование

Об отношениях Достоевского с Марией Исаевой мы знаем не только из его писем, но и из воспоминаний барона Александра Егоровича Врангеля, который подружился с Достоевским в годы его семипалатинской ссылки и очень сблизился с ним.

Молодой петербургский дворянин, наследник древнего рода, дальний родственник Пушкина по материнской линии, в шестнадцать лет Врангель, находясь в толпе на Семёновском плацу, оказался одним из свидетелей несостоявшегося расстрела Достоевского и других участников кружка Петрашевского; в двадцать один год он приехал в Семипалатинск и поступил на должность стряпчего (помощника прокурора) по уголовным и гражданским делам.