Невероятная жизнь Фёдора Михайловича Достоевского. Всё ещё кровоточит

Что касается меня, то должен сказать, хотя это и не представляет большого интереса, что я не борюсь со своей глупостью – я ей потакаю. Мне нравится, когда я чувствую себя идиотом – это незабываемые моменты. И пусть это прозвучит нескромно, но у меня создалось впечатление, что Достоевскому это чувство тоже было знакомо.

1.6. Самое скверное в Тургеневе

В 1867 году Достоевский в письме поэту и члену-корреспонденту Академии наук Аполлону Николаевичу Майкову сообщает, что в Женеве отправился навестить Тургенева, правда, без особого желания.

«Я, хоть и откладывал заходить к Тургеневу, – пишет он, – решился наконец ему сделать визит. Я пошел утром в 12 часов и застал его за завтраком. Откровенно Вам скажу: я и прежде не любил этого человека лично. Сквернее всего то, что я еще с 65 года, с Wisbaden’a, должен ему 50 талеров (и не отдал до сих пор!)».

Вот, извольте.

Самое скверное в ситуации с Тургеневым – то, что Достоевский должен ему денег[7].

1.7. Персонаж Толстого

Если и есть в русской литературе персонаж, который знает толк в жизни, то это, на мой взгляд, брат Анны Карениной, Степан Аркадьевич Облонский, или, как его еще называют, Стива, глава первого несчастливого семейства, с которым нас знакомит автор этого необыкновенного романа (боюсь, в этой книге чаще всего будет использоваться прилагательное «необыкновенный», так что запаситесь терпением).

Когда в первой части романа «Анна Каренина» Левин приезжает из деревни в Москву просить руки Кити, невестки Стивы Облонского, Стива ведет его в ресторан. Выбирая между двумя любимыми заведениями, он делает выбор в пользу того, где у него больше долг. Полная противоположность Достоевскому, старавшемуся избегать людей, которым он должен, – так поступают провинциалы. Однако, вместо того чтобы попытаться скрыть этот факт и не признаваться даже самому себе, писатель целиком отдает себе в этом отчет и даже заостряет внимание: «Я и прежде не любил этого человека [Тургенева] лично. Сквернее всего то, что я еще с 65 года, с Wisbaden’a, должен ему 50 талеров (и не отдал до сих пор!)».

В одной (необыкновенной) книге «Пуговица Пушкина», написанной Сереной Витале, есть один персонаж – подруга Пушкина, очень красивая, умная, образованная, светская женщина, под стать Стиве, которая со всеми находит общий язык, даже с такими субъектами, к которым Пушкин побрезговал бы прикоснуться тростью, – настолько это отталкивающие, невежественные, гнусные люди.

Когда Пушкин спрашивает, что она находит в разговорах с этими субъектами, она смотрит на него с удивлением: «А с чего вы взяли, что с ними не о чем разговаривать?»

Мне кажется, что Достоевского, как и его героев, чаще удивляет не чужое невежество, а его собственное, собственные недостатки, ограниченность, скверные поступки, и, вместо того чтобы скрывать, он выставляет их напоказ, мол, смотрите, смотрите, вот это зрелище!

И он прав, это настоящее зрелище.

Выставление напоказ своих недостатков, своей глупости (как, наверное, сказал бы Бальдини) – это великое открытие как для Достоевского, так и для нас, его читателей.

Но обо всем по порядку.

1.8. Что же тогда произошло

Вернемся к тому моменту, когда Достоевский еще не Достоевский, а обычный инженер, уволившийся со службы, чтобы посвятить себя литературе, которую он так любит, и сделать ее своей профессией.

Начинает он с переводов.

В конце 1844 или в начале 1845 года Достоевский вместе с братом Михаилом и сокурсником Оскаром Петровичем Паттоном задумал перевести роман Эжена Сю «Матильда», разделив его на три части, – по одной части на каждого, затем издать перевод за свой счет и пустить в продажу.

Через несколько недель Паттону пришлось уехать на Кавказ, и из этой затеи ничего не вышло.

Тогда Достоевский в одиночку перевел роман Жорж Санд «Последняя из Альдини», который начал издаваться в Бельгии в 1837 году[8].

Когда работа уже подходила к концу, он писал брату: «Наконец, случился со мной один неприятный случай. Я был без денег. Но перевод Жорж Занда романа кончался у меня <…> Суди же о моем ужасе – роман был переведен в 1837 году».

Известный русский критик Виктор Шкловский в своеобразном автобиографическом эссе «Рассказ об ОПОЯЗе» пишет: «Если вам придется когда-нибудь заново начинать жизнь, не бойтесь неудач».

1.9. Он не боялся

Он не боялся неудач.

В то время Достоевский делил съемную квартиру с Дмитрием Васильевичем Григоровичем, который так же, как и он, изучал инженерное дело, увлекался литературой и впоследствии тоже стал литератором.

Как рассказывал Григорович, когда они поселились вдвоем, Достоевский только что закончил переводить роман Бальзака «Евгения Гранде».

«Бальзак, – пишет Григорович, – был любимым нашим писателем; говорю „нашим“, потому что оба мы одинаково им зачитывались, считая его неизмеримо выше всех французских писателей».

Журнал «Библиотека для чтения»[9] неожиданно соглашается напечатать перевод, что несказанно обрадовало Достоевского.