Невероятное преступление Худи Розена

– Ну уж кому знать, как не тебе и всем этим твоим придуркам, – обратился он к Мойше-Цви.

– Худи не оборотень, – раздался голос.

Говорила Анна-Мари. Она до этого слегка приотстала, а теперь шагнула вперед, поравнялась с тем парнем.

– Привет, Худи, – сказала она. Вымученно улыбнулась, помахала мне стаканчиком с мороженым. – Это Худи, – добавила она, указывая на меня ложечкой. – И он не оборотень.

Никогда не думал, как меня обрадует новость, что кто-то не готов считать меня оборотнем, но получилось здорово. Я не выдержал и улыбнулся. Анна-Мари стала таким рыцарем в яркой броне, который прискакал из хвоста своей колонны, чтобы спасти нас от этого гойского дракона.

– А ты-то откуда знаешь? – спросил я у нее. – Ты же никогда не видела меня при полной луне.

Анна-Мари не рассмеялась в ответ на мою великолепную шутку. Судя по всему, ей было неловко. Она раз за разом переводила взгляд с одной группы на другую.

– Кхм, – сказала она. – Худи, это Кейс.

Говорившего звали Кейс. Молчавшего – Джейден. Поскольку одна рука у Джейдена была занята – он поглаживал девушку по бедру, – его приходилось кормить мороженым. Кормившую звали Кассиди. А последнюю – Тесс.

Я стал представлять своих друзей, но толку из этого не вышло. Я допустил стратегическую ошибку, начав со Шломо.

– По мне, целенький, не шломан, – сказал Кейс.

Джейден рассмеялся. Согнул свободную руку, будто она у него вывихнута, потом перекосил физиономию.

– Или, может, у него мошшг шломан? Шломалшя, больше уже не починишшшь.

Братья Резниковы переглянулись.

– Нам не разрешают вот так разговаривать с девочками, – сообщил Эфраим, после чего они со Шломо торопливо обогнули всю компанию, не поднимая глаз от земли. Шли очень быстро, почти бежали.

– Видели? – сказал Кейс. – Если и шломан, то только в башке. Я-то бы вряд ли сумел так носиться в костюме вампира. Может, они все-таки вампиры? Только у них аллергия не на солнце, а на девушек. Эй, Кассиди, дотронься-ка до вон того – поглядим, лопнет он или нет.

Кейс посмеялся собственной шутке, потом сделал паузу, чтобы отправить в рот мороженое.

– А ты вообще откуда этого знаешь? – спросил он у Анны-Мари.

– Живу напротив их школы. Мы познакомились, когда я гуляла с Борнео.

– Пошли, – сказал мне Мойше-Цви. – Они все будут гореть в аду. Пусть спокойно поедят мороженого, прежде чем принять вечные страдания.

Я посмотрел дальше, за спины этой компании, и понял, что наших уже не видно. Мойше-Цви был абсолютно прав.

– Во-во, мы пока спокойно поедим мороженое, а то вы скоро захапаете весь наш город и введете здесь шариат, – сказал Кейс.

Мойше-Цви взглянул на меня. Взгляд означал: будем ли мы просвещать его касательно религии Авраама? Или отберем мороженое и размажем ему по физиономии? А может, сперва прикончим его с полным хладнокровием, а уж потом размажем мороженое по физиономии? Когда вы с человеком дружите с самого бриса[56], ему очень многое можно сказать одним-единственным взглядом.

Ответным взглядом я ответил «нет» на все три вопроса.

– Анна-Мари – мой друг, – пояснил я. Только сам не понял, к кому обращаюсь. К Мойше-Цви? Кейсу? Самому себе?

Кейс, Джейден и Кассиди рассмеялись, будто я пошутил. Тесс и Анна-Мари переглянулись, примерно так же, как незадолго до того переглядывались мы с Мойше-Цви, – можно очень многое сказать друг другу, не произнеся ни слова. Я не сумел расшифровать их взгляды.

Мойше-Цви схватил меня за руку и потянул вперед, дернул за рукав. Но я вырвался, когда увидел, что Анна-Мари отделилась от других и осторожно возвращается ко мне.

– Секундочку подожди, – попросил я Мойше-Цви. – Потом я пойду, обещаю.

Мы с Анной-Мари встретились на шаткой металлической решетке – такие часто лежат перед магазинами, где есть вход в подвал прямо с улицы.

Сейчас Анна-Мари ничем не напоминала веселую беспечную девушку, которая когда-то танцевала у себя в спальне. Она смотрела в землю. Мне бы на нее рассердиться – что-то этот рыцарь не спешил убивать дракона. Она просто стояла с угрюмым видом, а дракон тем временем поджаривал нас, как маршмеллоу.

Я попробовал на нее рассердиться. Честно сделал усилие. Не вышло. Вместо этого мне захотелось ее утешить, разогнать это ее смущение. Вот только я не знал, что сказать. Вот мы и смотрели вниз, на решетку, – будто ждали, что нужные слова сами появятся у нас под носом. Я бы протянул руку и положил ее ей на предплечье – если бы за мной не наблюдал Мойше-Цви.

Чтобы удержаться от глупостей, я засунул руки в карманы. Там лежали ириски. Я их вытащил.

– Хочешь ириску? – спросил я.

Она подняла голову.

– Ну давай, – сказала она. – Послушай…

– Худи! – позвал меня Мойше-Цви. – Если ты тут еще проваландаешься, уже пора будет произносить гавдалу[57].

– Американские «Старберст» не кошерные, – объяснил я Анне-Мари. – Но в магазин Абрамовича их привозят из Англии. – Аккуратно, не дотрагиваясь, опустил несколько штук ей на ладонь, а потом зашагал дальше. – Угости друзей. Кейсу в рот засунь побольше – может, он заткнется.

– Отличная мысль, – одобрила она.

Я стал нагонять Мойше-Цви.