Невероятные приключения циников в Скайриме

Мужики короткое время испепеляли меня взглядами, но, видимо, голос разума взял вверх. Они отошли к краю дороги, порылись в торбах и тщательно отсчитали нужную сумму — мне в ладонь лег увесистый кошель.

— Остальное получите, когда вернете лютню. Мы будем ждать вас в «Гарцующей кобыле» в Вайтране. — Они смерили нас подозрительными взглядами: — как ваши имена, герои?

Я подбросила кожаный мешок на ладони, запоминая его вес:

— Довакин, которая Питикака, и могучий воин, который Бишкек. Так и запишите.

— Запомним, — серьезно кивнули два дурня.

Я помахала им на прощание, и телега тронулась с места.

Мы отъехали на приличное расстояние, когда я смогла облегченно выдохнуть и плюхнулась на лавку. Приятная тяжесть кошелька внушала уверенность в завтрашнем дне. И кто тут молодец? Я молодец! С такими талантами даже воровать не обязательно — достаточно одного навыка «Красноречие». Теперь нам должно хватить золота и на доспехи, и на лук, и Людке на сапоги с помадами. Бишоп принялся аплодировать:

— Браво, детка! Это же надо так облапошить двух недоумков… Ты полна сюрпризов!

Я картинно раскланялась перед рейнджером:

— Твоя заслуга тоже есть, — улыбнулась ему, — в конце концов тактика «плохой рейнджер — хороший довакин» почти всегда себя оправдывает. А мы неплохо сработались, скажи?

Я подсела к рейнджеру и шутливо толкнула его плечом, чего мужик, похоже, не ожидал.

— «Неплохо сработались»?.. — медленно повторил Бишоп, и покосился на меня с каким-то новым выражением. На его лице отражалась внутренняя борьба, какая обычно бывает, когда приходится выбирать между Икс-Боксом и Плэйстейшн. Нахмурил брови, поджал губы, еще и смотрит как-то странно, словно у меня на лбу вырос рог. На всякий случай я скосила глаза, но никакого рога, само собой, там не оказалось.

— …”неплохо сработались», почему бы и нет, — похоже, рейнджер что-то для себя решил. — К тому же у тебя есть чему поучиться.

— Вот уж не думала, что услышу от тебя официальное признание моих заслуг, — я расплылась в довольной улыбке.

— Отчего же? — осклабился Бишоп, — тут есть, что признать. Обычно красивые бабы используют свои прелести и милую мордашку, чтобы крутить недоумками, вроде тех бардов. Но ты обошлась и без этого…

— Ой, да полно-те, — я засмущалась, махнув рукой. — Просто я умнее и…

— …просто у тебя ничего этого нет, — рейнджер скривил рот в усмешке. — Ни прелестей, ни милой мордашки, так что твое красноречие может нам сослужить хорошую службу. Молодец, детка.

Он хлопнул меня по плечу и пересел на соседнюю лавку, потянувшись за своим мешком.

Так… Мне кажется, или воздуха вокруг стало меньше? Улыбка медленно сошла с лица, а я, засунув палец за воротник, оттянула в его сторону, чтобы хоть немного вдохнуть. Проклятье, словно получила лопатой из-за угла: больно, обидно и непонятно за что. Хотя почему же непонятно, очень даже понятно: нельзя быть самоуверенной и беспечной. Расслабилась, ёлки… А ведь знала, что Бишоп — мудак, возможно, и даже привыкла к постоянному ворчанию, подколам и похабным шуточкам, находя их забавными, но сейчас задело за живое. Интересно почему?

Я призадумалась, мысленно перебирая варианты. Красивый мужик. Сильный. Почти надежный — спину мне прикрывает, да что там! Он фактически тащит нас двоих, а я вроде как в роли «девы в беде». По всем сценариям довакины и прочие главные персонажи игр должны быть объектом вожделения противоположного пола, ну… или не обязательно противоположного. Так что же у меня пошло не по плану? Нарушенный сценарий? Открытый гештальт? Синдром «утёнка»? Вот оно. О-оу, святые нейроны, кажется, я попала…

— Бишоп?

Рейнджер не ответил, только раздраженно дернул плечом и продолжил копаться в рюкзаке.

— Биш.

— Мне некогда.

— Есть проблема…

— Ну что?! — мужик со злостью отшвырнул мешок и скрестил руки на груди, — что на этот раз? Слушай, женщина… Можешь хотя бы на один вечер оставить. Меня. В покое.

— Ты мне нравишься, — мрачно заключила я, прервав тираду.

Лошадь споткнулась, телегу тряхнуло, а возница, перекинув самокрутку из одного уголка рта в другой, одобрительно крякнул:

— Молодец, девка, — не оборачиваясь, бросил он.

В воздухе повисла звенящая тишина, а у Бишопа отвалилась челюсть. Я молча уставилась перед собой, глядя на проплывающие мимо силуэты кустов и камней. А вечер-то оказывается в разгаре, скоро совсем стемнеет. На рейнджера старалась не смотреть, ожидая едкой шуточки.

— Сдур-рела? — прорычал Бишоп, и дал мне звонкую затрещину так, что едва удержалась на лавке.

— Эй!

— Выкинь из головы это дерьмо! И не втягивай меня, поняла?!

— Если ты прекратишь орать на меня, объясню про синдром «утенка» при амнезии и гормональный коктейль в мозгу. — Я не на шутку разозлилась, потирая затылок. — Этому есть логичное объяснение, дубина, и я просто хотела предупредить на случай, если начну нелогично себя вести.

Бишоп нависал надо мной, зло раздувая ноздри и едва не плюясь огнём, а у меня кончились силы продолжать этот утомительный разговор.