Невероятные происшествия в женской камере № 3

На следующий день Аня проснулась за полчаса до начала рабочего дня и в страшном похмелье. Плохо соображая, она впопыхах собралась и ринулась в МИД, мрачно представляя, какой пыткой сегодня ей покажутся нравоучения Бориса Борисовича. По пути она мучительно вспоминала все, что происходило вчера: как договорилась со своим куратором общаться на “ты” (невозможное сегодня панибратство), как на спор выпила залпом огромную кружку вина (неудивительно, что ей так плохо), как обсуждала с Андреем Павловичем свою личную жизнь. Дойдя до этого воспоминания, Аня обмерла. С какой стати она вообще стала с ним это обсуждать? Вчера ей несколько раз звонил общежитский поклонник, и Андрей Павлович, видя высвечивающееся на телефоне мужское имя, увлеченно это комментировал. Но она сама, она сама – почему вместо того, чтобы отмолчаться или пошутить, она принялась делиться с ним личными подробностями?

В метро Аня схватилась за голову двумя руками. Никогда не попадаться больше Андрею Павловичу на глаза. Не пить ни грамма, особенно с дипломатами. Надеяться, что они забудут о ее поведении, а по окончании практики бежать из этого департамента, сверкая пятками.

Первым, кого Аня встретила, вбегая в МИД, был Андрей Павлович.

– О-о-о, – обрадовался он, – как ты?

Он выглядел более помятым, чем обычно, и катил перед собой тележку из “Перекрестка” (название магазина было напечатано на ручке) с горой папок.

Аня испытала только одно желание – немедленно провалиться сквозь землю, но в мире не было места таким чудесам. Попытавшись принять свой самый беспечный и расслабленный вид (и преуспев только в ужасном перекосе лица), Аня пожала плечами. Ей не хотелось лишний раз открывать рот, чтобы не сразить собеседника перегаром.

– Что-то мы перепили вчера, – заметил Андрей Павлович. – Ты бы видела Диму – совсем больной. Надо это исправить. Ты пиво пьешь?

Аня ошарашенно кивнула.

– Вот и отлично. Зайду за тобой.

Бредя в свою каморку, Аня страдальчески спрашивала себя, как она умудрилась попасться в эту ловушку второй раз. Впрочем, досаду побеждало чувство умиротворения: если ее снова позвали, значит, стыдиться вчерашнего ей особо не стоит.

На этот раз Андрей Павлович не просто не заставил себя ждать – он явился к ней в кабинет посреди рабочего дня.

– Ну что, пошли?

– Куда пошли? – испугалась Аня. – А как же работа? Меня же будут искать.

– Я уже отпросил тебя у Федорова, – отмахнулся Андрей Павлович. – Он сам после вчерашнего мечтает о пиве, но уйти пока не может.

Аня растерянно собралась под пристальным взглядом Андрея Павловича. Ей почему-то стало очень неуютно от мысли, что он отпрашивал ее у куратора. Что он сказал? Как объяснил? “Хочу выпить с Аней пива”? Вряд ли. “Отпусти ее опохмелиться”? Бррр. Какой бы вопрос он ни задал, ситуация свидетельствовала о том, что ее моральные стандарты под большим вопросом.

– А куда мы идем? – спросила Аня, сообразив, что они направляются к выходу из МИДа.

– Да тут недалеко одно место.

Они прошли по Арбату и свернули в бар “Жигули”.

– Мы тут часто с ребятами сидим после работы, – пояснил Андрей Павлович. – Или во время, как сейчас.

Он рассмеялся – Аня в который раз поймала себя на мысли, что даже самые очевидные дружелюбные действия вроде улыбки, или смеха, или заботливого вопроса получаются у него недобрыми.

Они прошли в зал, и Аня поискала глазами тех самых “ребят”, с которыми Андрей Павлович часто тут сидел. Никого знакомого видно не было.

– А где все? – неуверенно спросила Аня.

– Кто все?

– Ну, остальные.

– Да остальные работают пока. Это мы с тобой бездельники. Садись, я сейчас принесу.

Аня осторожно села за липкий стол и еще раз огляделась. Людей здесь было совсем мало, а те, что были, казались невероятно пьяными. Дневной свет за окном придавал обстановке привкус полной деградации. Прямо напротив Ани на стене висела огромная фотография Брежнева в меховой шапке и со стопкой водки. Ане было не по себе. Она быстро перебрала в голове все возможные причины для своей тревоги и не нашла ни одной формальной. Она не сбежала с рабочего места, а ушла со старшим сотрудником. Он тоже ее не выкрал, а отпросил у начальника. Ничего предосудительного, кроме того, чтобы пить с ним в баре, она не делает. Что же тогда ее гложет?

Андрей Павлович вернулся с двумя кружками пива на пластиковом подносе. Аня неуверенно сделала глоток. Алкоголь мгновенно ударил ей в голову, заново активировав все выпитое вчера, – ощущение не из приятных. Опохмеляться ей вообще никогда не нравилось: обещанное облегчение не приходило, а вот повторное опьянение наступало в разы быстрее. Сейчас это было особенно не к месту, потому что Аня твердо вознамерилась сохранить настолько трезвый ум, насколько это возможно, и вскоре уйти. Ей не хотелось, чтобы Андрей Павлович подумал, будто много пить для нее в порядке вещей.