Невероятные происшествия в женской камере № 3

Аня прошмыгнула в открытую дверь следом за дипломатом и остановилась в коридоре, выжидательно на него глядя. Тот изучал ее с выражением веселого интереса на лице. Аня невольно потупилась и нервно убрала волосы за ухо.

– Ну, – наконец проговорил он, – скажи спасибо.

– Спасибо, – пробормотала Аня.

– Ты новая практикантка?

– Ага.

– Из МГИМО?

– Ага.

– Как зовут?

– Аня.

– А меня Андрей.

– А отчество? – пролепетала Аня, поднимая глаза и тут же снова их опуская, – таинственный дипломат продолжал рыскать по ней взглядом. Она чувствовала себя экспонатом на витрине.

– А что, я такой старый? – засмеялся дипломат.

– Нет, но не могу же я называть вас без отчества.

– Павлович. Но ты, пожалуйста, называй. Кто у тебя куратор?

– Федоров.

– Отличный куратор. Научит тебя только хорошему. – Андрей Павлович произнес это таким игривым тоном, что Ане в его словах померещилась двусмысленность.

Она неуверенно переступила с ноги на ногу.

– Я пойду, если я вам не нужна?

– И как тебе здесь работается? – игнорируя ее вопрос, спросил Андрей Павлович.

– Нормально.

– Вообще мы с ребятами сегодня собирались посидеть вечерком. Хочешь с нами? Ты вообще пьешь?

Аня вытаращила глаза, не зная, чему удивляться больше – тому, что ее пригласили, или тому, что она произвела впечатление непьющей.

– Пью.

Андрей Павлович улыбнулся широчайшей и совсем не доброй улыбкой.

– Тогда я зайду за тобой. Ты в секретарской каморке сидишь? Ну, до вечера.

Весь день Аня провела как на иголках. Первый час она пребывала в приятном возбуждении от того, что на нее обратили внимание. Позже возбуждение угасло, сменившись сомнениями. Таинственный дипломат ее позвал, а остальные? Они, возможно, вовсе не будут в восторге от ее компании. Да и ей самой это зачем – сидеть со взрослыми дядьками и не сметь поддержать разговор? Сомнения усиливались по мере приближения вечера, пока Аня окончательно не приняла взрослое взвешенное решение не ходить. Она стала ждать, когда за ней придет Андрей Павлович, чтобы извиниться и направиться домой, но за ней никто не приходил. Чем больше Аня ждала, тем больше в ней росло волнение – а вдруг про нее забыли? Это было тревожное чувство. Одно дело отказываться, когда тебя зовут, другое дело сидеть в пустом ожидании.

День казался ужасно длинным, но это было даже к лучшему: каждый раз, когда Аня бросала взгляд на часы в углу экрана и убеждалась, что для вечеринки еще рано, она немного успокаивалась. Она постоянно прислушивалась к голосам в коридоре и пыталась определить по ним, что там происходит. Что бы ни происходило, к ней в каморку по-прежнему никто не заходил. Разозлившись, Аня строго сказала себе, что ждет ровно до восемнадцати тридцати и уходит в любом случае.

И как только она дала себе это обещание, на ее пороге материализовался Андрей Павлович.

– Мы сейчас идем в магазин. Ты что будешь пить?

– Вино, – брякнула Аня, прежде чем успела вспомнить, что собиралась отказаться.

Спустя полчаса она сидела в кабинете Бориса Борисовича с пластиковым стаканчиком в руке и, робея, разглядывала собравшихся. Сам Борис Борисович уже давно ушел, и тут сидели только “женихи” и еще парочка неизвестных Ане дипломатов – по всей видимости, из другого департамента. На Аню либо вовсе не обращали внимания, либо реагировали с отстраненной доброжелательностью, что ее совершенно устраивало. Только Андрей Павлович одаривал ее вниманием, не забывая подливать вино и временами задавая ей полушутливые вопросы о работе.

В разгар вечера дверь в кабинет открылась, и внутрь стремительно вошел куратор Аниной практики. Она приросла к дивану, от ужаса едва не сплющив стаканчик в руке. Наверное, ворвись на вечеринку ее родители, Аня испугалась бы меньше. Куратор хоть и был молод, держался с ней всегда так строго и сухо, что Аня его побаивалась. Что он подумает о ней, застукав здесь, и что скажет, не хотелось даже воображать.

Он прошел к столу и со стуком поставил на него портфель. Потом оглядел собравшихся и, заметив Аню, удивленно хмыкнул. От страха у нее потемнело в глазах. Кто-то протянул ему стакан, но он с достоинством покачал головой. Аня испуганно покосилась на Андрея Павловича, сидевшего неподалеку. Это он позвал их в кабинет Бориса Борисовича, где сидел куратор. Очевидно, пить здесь не разрешалось. Андрей Павлович тем не менее имел самый беззаботный вид, словно ничего особенно не происходило.

В этот момент Анин куратор решительно откинул крышку портфеля. Из него торчали, поблескивая, две бутылки “Арсенального крепкого”.

Благодаря неустанной заботе Андрея Павловича, Аня в тот вечер совершенно напилась. Когда она уходила, в кабинете почти никого не оставалось. Ее куратор сидел, развалившись, с противоположного конца тэтчеровского дивана и своими пунцовыми щеками напоминал окосевшего ренессансного ангелка.

Несмотря на Анины вялые протесты, Андрей Павлович пошел ее провожать. Перед такси он чмокнул ее в щеку сухими губами, что удивило бы ее больше, будь она трезвее.