Невероятные происшествия в женской камере № 3

Судья подошел к центральному трону, поправил мантию и сел. Потом достал откуда-то очки-половинки в тонкой золотой оправе и водрузил их на нос. Аня разглядывала судью во все глаза. Сходство с волшебником стало запредельным. Оглядев зал, он особенно долго задержался взглядом на Ане. Лицо у него было совершенно непроницаемое.

– Сначала удостоверим вашу личность, – сказал наконец судья.

Секретарша тут же подскочила и положила перед ним открытую папку.

– Как вас зовут?

– Романова Анна Григорьевна.

– Анна Григорьевна, когда вы отвечаете, нужно вставать, – мягко сказал судья.

Аня торопливо встала. Ей очень не хотелось огорчать этого судью.

– Где прописаны?

Аня сказала.

– А проживаете?

Аня сказала.

– Образование?

– МГИМО, – изумленно проговорила Аня.

– То есть высшее, – терпеливо поправил судья, что-то пометив в своих бумажках. Ане стало неловко, как будто она ошиблась на экзамене. – А семейное положение?

– Не замужем.

– Тогда садитесь. Ходатайства на этой стадии у вас будут?

Аня испуганно покачала головой.

– Согласно материалам дела…

Следующие двадцать минут судья читал. Аня внимательно слушала. Из его уст ее дело звучало очень значительно, а главное, совершенно абсурдно. Младенцу было понятно, что посадить за такое Аню не могли. Судье, кажется, это тоже было понятно, потому что он читал не спеша и вдумчиво, особенно подчеркивая слова “суд первой инстанции”. Было очевидно, что суд этот он презирает. Аня тоже всей душой его презирала.

Закончив читать, судья посмотрел на нее поверх своих золотых очков-половинок и спросил:

– Анна Григорьевна, вы подтверждаете, что присутствовали на митинге?

– Подтверждаю, – не стала спорить Аня.

Судья еле заметно наклонил голову, Аня тут же опомнилась и встала.

– А принимали ли вы участие в его организации?

– Нет. Так решили в суде первой инстанции только потому, что я написала об этом митинге у себя “ВКонтакте”. Один раз.

– А когда вы писали, вы знали, что он не согласован?

– Да я писала сто лет назад, когда только впервые прочитала, что он планируется. Репостнула и от себя добавила “важно”. Понятия не имею, был ли он тогда согласован.

– А потом вы не удалили запись?

– Нет, – растерялась Аня. – Но постойте, дело же не в том, был у меня пост на странице или нет, а в том, что я в принципе к организации митингов не имею отношения. Я даже не знаю, как это вообще делается.

Судья задумчиво покивал головой. Было неясно, соглашается он с Аней или сокрушается от ее преступности. Когда он заговорил, голос его неожиданно прозвучал так устало, что Ане снова стало стыдно: совсем утомила человека.

– У вас есть еще что-то, что вы хотите добавить?

– Нет… То есть я просто хочу еще раз сказать, что с самого начала это какая-то выдумка полиции, которую в итоге подхватил тот первый суд. Они привезли нас в участок и, по-моему, просто не знали, что со мной делать. Всех остальных в итоге отпустили, а про меня решили, что я организовала митинг посредством репоста в сети “ВКонтакте”. Наверное, им нужно было кого-то арестовать, чтобы показать бурную деятельность, хотя чем лично я им не угодила, не понимаю. Согласитесь же, это смешно – как можно организовать митинг посредством репоста? У меня и просмотров-то этой записи штук двадцать, там на скриншоте в материалах дела должно быть видно. И придумала этот митинг не я… Хотя я очень поддерживаю. Но с тем же успехом они могли обвинить любого. В общем, надеюсь, вы прислушаетесь и отпустите меня.

– Что ж, – сказал судья и встал. – Суд удаляется в совещательную комнату.

Его мантия взметнулась, и сам он исчез за внутренней дверью. Когда она захлопнулась, опять наступила тишина.

Аня огляделась по сторонам. Секретарша перебирала бумажки у себя на столе.

– А долго это, не знаете? – спросила у нее Аня.

Та в ответ пожала плечами, не удостоив ее взглядом.

– А суд сегодня вообще работает? Пустынно тут у вас что-то. – Ане очень захотелось вывести ее из себя.

– Работает, – буркнула секретарша.

– А вы не знаете…

Секретарша сгребла бумажки и, раздраженно цокая каблуками, вышла из зала.

Аня откинулась на спинку стула. Острая потребность кому-нибудь досадить стала необоримой.

– И вы в конвое все время вот так вот ждете? – спросила она у ментов. Те не ответили. – Мне кажется, это намного скучнее, даже чем на митингах в оцеплении стоять.

Дверь распахнулась так резко, как будто ее открыли пинком ноги, и в комнату стремительно вернулся судья. Менты синхронно подскочили. В первую секунду Аня подумала, что он что-то забыл.

– Встань, – прошептал ей пожилой моржеподобный мент.

– Что?

– Встань, говорю!

Аня послушно встала, переводя недоуменный взгляд с полицейских на судью. Он что-то быстро-быстро говорил, глядя в раскрытую папку. Аня не сразу разобрала слова.

– Московский городской суд… в составе судьи Крючкова… суд первой инстанции постановил…

– Он что, уже решение читает? – ошалело прошептала Аня, снова поворачиваясь к полицейским.

– Тссс!