Невероятные

– Конечно, – живо отозвалась Спенсер, быстро взяв себя в руки. – А… про «Э», как думаешь, нам тоже следует ему сообщить?

Глаза Арии наполнились страхом.

– Если сообщим, «Э» может… – Она умолкла на полуслове, борясь с приступом тошноты.

Спенсер посмотрела на Арию долгим взглядом.

– «Э» полностью управляет нами, диктует, как нам жить, – прошептала она.

Ханна все так же неподвижно лежала на кровати. Интересно, подумала Ария, она действительно слышит их, как говорил Лукас? Может быть, она слышала все, что они говорили про «Э», и хотела бы рассказать им то, что ей известно, только никак не может выйти из комы. Или, возможно, она возмущена тем, что они говорили не о ней, не о том, очнется она или нет.

Ария разгладила простыни на груди Ханны, подоткнула под подбородок, как это делала Элла, когда Ария болела гриппом. Потом ее взгляд поймал отражение, мелькнувшее в маленьком окошке за койкой Ханны. Ария выпрямилась, натянутые нервы звенели. Как будто кто-то прятался за шторкой, притаившись возле пустой каталки.

У Арии заколотилось сердце. Она резко повернулась и отдернула штору.

– Что там?! – вскричала Спенсер, тоже поворачиваясь.

Ария сделала глубокий вдох.

– Ничего.

Кто бы ни был этот человек, он исчез.

9. Не очень-то приятно быть козлом отпущения

Свет бил Эмили в глаза. Обняв подушку, она снова провалилась в сон. Утренние звуки Роузвуда столь же предсказуемы, как восход солнца – лай собаки Клоузов, которую вывели на прогулку по кварталу; громыхание мусоровоза; голоса ток-шоу «Сегодня»[36], которое ее мама каждое утро смотрит по телевизору; кукареканье петуха.

Эмили резко открыла глаза. Петух?

В комнате пахло сеном и водкой. Кровать Эбби пустовала. Поскольку ее кузены с кузиной пожелали задержаться на вчерашней тусовке, Эмили до ворот дома Уиверов подвезла Триста. Может быть, Эбби еще не возвращалась? Когда она последний раз ее видела, кузина вовсю обжималась с каким-то парнем в футболке университета Айовы с изображением сердитого сокола Герки[37] во всю спину.

Эмили повернула голову и заметила в дверях Хелен. Вскрикнув, она поспешила натянуть на себя одеяло. На Хелен была футболка с гофрированной окантовкой по краям и сшитый из лоскутов длинный сарафан. На кончике носа – очки, которые, казалось, вот-вот свалятся.

– Вижу, ты проснулась, – сказала она. – Спустись, пожалуйста, вниз.

Эмили медленно встала с кровати, надела футболку, пижамные штаны с символикой команды по плаванию роузвудской школы и носки с узором «ромбиками». На нее нахлынули воспоминания о минувшей ночи, умиротворяющие, как горячая ванна, когда в нее погружаешься надолго. Остаток вечера Эмили с Тристой, как сумасшедшие, танцевали сквэр-данс[38] с группой парней. По дороге к дому Уиверов они без умолку болтали, хотя обе выбились из сил. Перед тем, как Эмили вышла из машины, Триста тронула ее за запястье и прошептала:

– Я рада нашему знакомству.

Эмили тоже была рада.

Джон, Мэтт и Эбби сидели за кухонным столом, сонно глядя в глубокие тарелки с овсяными хлопьями «Чириоз». Посередине стола стояло блюдо с блинами.

– Всем привет, – бодро поздоровалась Эмили. – А кроме хлопьев и блинов есть еще что-нибудь на завтрак?

– Тебе сейчас не о завтраке думать надо, Эмили.

Похолодев, Эмили обернулась. У рабочего стола стоял дядя Аллен, чопорный, с выражением недовольства на морщинистом обветренном лице. Хелен, столь же суровая, прислонилась к плите. Эмили, нервничая, смотрела на Мэтта, Джона и Эбби, но они не смели встретиться с ней взглядом.

– Итак. – Хелен принялась мерить шагами кухню, стуча по половицам каблуками туфель с квадратными носами. – Нам известно, чем вы четверо занимались вчера вечером.

Эмили опустилась на стул. Щеки обдало жаром, сердце заколотилось.

– Я хочу знать, кому принадлежала эта идея. – Хелен кружила вокруг стола, словно ястреб, нацеливающийся на добычу. – Кому захотелось пообщаться с ребятами из обычной школы? Кто решил, что алкоголь пить не возбраняется?

Эбби тыкала ложкой в одинокую крупинку овсяных хлопьев в своей тарелке. Джон потирал подбородок. Эмили сидела, плотно сжав губы. Лично она ничего не скажет. Из солидарности со своими кузенами и кузиной, ради их общего блага. Так Эмили, Эли и остальные вели себя раньше, в тех редких случаях, когда кто-то из них попадался за недозволенным занятием.

– Ну? – строго произнесла Хелен.

Подбородок Эбби дрогнул.

– Это все Эмили! – взорвалась она. – Она угрожала мне, мама. Она знала, что ребята из школы устраивают вечеринку, и потребовала, чтобы я отвезла ее туда. Я взяла еще Джона с Мэттом, чтобы было безопаснее.

– Что?! – ахнула Эмили. У нее было такое чувство, будто Эбби вонзила ей в грудь большой деревянный крест, который висел над дверью. – Неправда! Откуда я могла знать про какую-то вечеринку? Я здесь вообще никого, кроме вас, не знаю!

На лице Хелен появилось отвращение.

– Мальчики? Это Эмили вас подбила?

Мэтт с Джоном, глядя в свои тарелки, медленно кивнули.