Невероятные

Эмили, не дыша от гнева и обиды на то, что ее предали, обвела взглядом всех сидящих за столом. Ей хотелось кричать, рассказать, как все происходило на самом деле. Мэтт слизывал пиво с пупка какой-то девицы. Джон танцевал под песни Чинджи[39] в одних трусах. А Эбби перецеловалась с пятью парнями и, может, еще и с коровой. У Эмили от возмущения затряслись руки и ноги. Зачем они с ней так, за что? Разве они ей не друзья?

– По-моему, вы не очень расстроились, что оказались там!

– Ложь! – взвизгнула Эбби. – Мы все были очень расстроены.

Аллен взял Эмили за плечо и рывком поставил на ноги – так с Эмили еще никто и никогда не обращался.

– Ничего у нас с тобой не получится, – произнес он тихо, приблизив к ней лицо. От него пахло кофе и какой-то органикой, может быть, землей. – Тебе здесь больше не рады.

Эмили отступила на шаг, сердце ушло в пятки.

– Что?

– Мы согласились оказать твоим родителям большую услугу! – загремел голос Хелен. – Они предупредили, что ты – сущее наказание, но такого мы никак не ожидали. – Она нажала кнопку беспроводного телефона. – Я сейчас же им позвоню. Мы отвезем тебя в аэропорт, но им самим придется придумать, как оплатить обратный билет. И пусть сами решают, что с тобой делать.

Эмили чувствовала взгляды всех пятерых Уиверов. Чтобы не расплакаться, она глубоко вдыхала ртом спертый воздух фермерского дома. Двоюродные братья и сестра предали ее. Никто из них ее не поддержал. Никто.

Девушка развернулась и бегом бросилась наверх. Влетев в комнату, где она ночевала, Эмили принялась швырять в дорожную сумку свою одежду. Почти все вещи еще хранили запах родного дома – кондиционера для белья Snuggle и пряный аромат специй, которыми пользовалась мама. Она обрадовалась, что ее вещи никогда не впитают отвратительный запах этой ужасной фермы.

Перед тем, как застегнуть сумку, Эмили вдруг замерла в нерешительности. Хелен наверняка звонит родителям, рассказывает о ее проделках. Она представила, как мама стоит на кухне в Роузвуде и, прижимая трубку к уху, умоляет: «Пожалуйста, не отсылайте Эмили назад. Нам здесь так хорошо без нее».

Глаза Эмили застилали слезы, сердце пронзила боль. Никому она не нужна. И как тогда поступит Хелен? Попытается отправить Эмили куда-то еще? В военное училище? В монастырь? А монастыри еще существуют?

– Надо смываться отсюда, – прошептала Эмили по-спартански обставленной холодной комнате.

Ее мобильник все еще лежал на дне «штрафной» банки в коридоре. Крышка с легкостью поддалась, сигнала тревоги не последовало. Она сунула телефон в карман, схватила сумку и бесшумно спустилась по лестнице. Главное – выбраться с фермы Уиверов, думала Эмили. В паре километров отсюда у дороги она видела небольшой гастроном. Там она придумает, как жить дальше.

Выскочив на крыльцо, Эмили не сразу заметила Эбби. Та, съежившись в комочек, сидела на качающейся скамейке, подвешенной на цепях. От неожиданности Эмили выронила сумку.

У Эбби опустились уголки рта.

– Мы никогда не попадались. Должно быть, это ты сделала что-то такое, что привлекло ее внимание.

– Ничего я не делала, – беспомощно ответила Эмили. – Клянусь.

– А теперь, из-за тебя, нас долгие месяцы будут держать взаперти. – Эбби закатила глаза. – И, кстати, Триста Тэйлор – ужасная шлюха. Готова трахнуть все, что движется – парней, девчонок, не важно.

Не зная, что сказать, Эмили попятилась. Схватила сумку и помчалась по дорожке от дома. Добежав до решетчатого ограждения от скота, она увидела, что к нему все еще привязана та же самая коза, на шее у нее тихо позвякивал колокольчик. Не очень длинная веревка не позволяла ей лечь, а Хелен, похоже, даже воды не налила бедному животному. Заглянув в желтые с необычными квадратными зрачками глаза козы, Эмили почувствовала родственную душу: козел отпущения и «непослушная» коза – товарищи по несчастью. Она знала, что значит понести жестокое несправедливое наказание.

Сделав глубокий вдох, Эмили сняла веревку с шеи козы, открыла ворота и махнула рукой.

– Иди, девочка, – шепнула она. – Кш.

Коза посмотрела на Эмили, поджала губы. Сделала шаг вперед, потом еще один. Обойдя решетку, коза перешла на бег и затрусила прочь по дороге. Было видно, она рада, что вырвалась на волю.

Эмили захлопнула за ней ворота. Она тоже была рада, что вырвалась с фермы.

10. Какая уж тут бездумность