Невероятные

Но, когда она шла по парковке, кто-то тронул ее за плечо.

– Подожди.

Спенсер обернулась и снова увидела Мону. Та нервно теребила бриллиантовое ожерелье на шее. И лицо ее больше не лучилось весельем и озорством; в нем сквозили настороженность и неуверенность.

– Я знаю, что тебе нужно бежать, – затараторила Мона, – и мне не хотелось бы тебя грузить, но со мной происходит какая-то ерунда, и мне нужно с кем-то поделиться. Я понимаю, мы с тобой не очень близки, но с Ханной я поговорить не могу – у нее и так проблем хватает. А остальные разнесут это по школе.

Спенсер, мгновенно приняв озабоченный вид, присела на край большого керамического горшка с каким-то растением.

– Что случилось?

Мона с опаской посмотрела по сторонам, словно хотела удостовериться, что поблизости нет гольфистов, облаченных в Ralph Lauren.

– Мне приходят… странные эсэмэски, – прошептала она.

Спенсер на мгновение как будто оглохла.

– Что ты сказала?

– Эсэмэски, – повторила Мона. – Пока всего две, но подписи отправителя нет, и я не знаю, от кого они. В них написаны… ужасные вещи обо мне. – Мона прикусила губу. – Мне страшно.

Мимо порхнул воробей, сел на голый сук дикой яблони. Вдалеке затарахтела газонокосилка. Спенсер изумленно смотрела на Мону.

– Они от… «Э»? – шепотом спросила она.

Мона побледнела, даже веснушки на лице поблекли.

– О-откуда ты знаешь?

– Оттуда. – Спенсер набрала полные легкие воздуха. Не может быть. Этого просто не может быть. – Нам с Ханной… и Арии, и Эмили… нам всем приходят такие сообщения.

17. Бывает, и кошки дерутся красиво, правда?

В среду, во второй половине дня, только Ханна поворочалась на койке – от неподвижного лежания появляются пролежни, а это еще хуже, чем прыщи, – раздался стук в дверь. Она не хотела отзываться. Успела устать от шумных посетителей, особенно от Спенсер, Арии и Эмили.

– Готовься к ве-че-рин-ке! – громко пропел чей-то голос.

В палату ввалились четверо парней: Ноэль Кан, Мейсон Байерс, младший брат Арии Майк и – сюрприз так сюрприз – Шон Эккард, бывший бойфренд Ханны и, похоже, теперь уже и Арии.

– Привет, мальчики.

Ханна натянула овсяного цвета кашемировое одеяло, которое принесла ей из дома Мона, на нижнюю половину лица, оставив на виду только глаза. Спустя несколько секунд появился Лукас Битти с большим букетом цветов.

Ноэль, глянув на Лукаса, закатил глаза.

– Это особая компенсация за что-то?

– А? – Лицо Лукаса почти целиком пряталось за букетом.

Ханна не могла взять в толк, почему Лукас постоянно ее навещает. Ну да, они были друзьями – всего минуту – на прошлой неделе, когда Лукас пригласил ее полетать на аэростате отца и она разоткровенничалась с ним о своих неприятностях. Ханна знала, что Лукас от нее без ума – во время полета он открыл ей свое сердце, – но, помнится, получив по почте в подарок вечернее платье от Моны, она в резкой форме написала ему, что он не ее круга. Ханна подумывала напомнить парню об этом, но… Лукас был полезен. В магазине Sephora он приобрел для нее набор новых косметических средств, читал ей Тееп Vogue, по просьбе Ханны уговорил врачей, чтобы ему разрешили окурить ее палату ароматерапевтическим маслом косметической фирмы Bliss. Вообще-то, ей нравилось, что он все время под рукой. Не будь она столь популярной девчонкой, легендой школы, пожалуй, он ей вполне бы подошел в качестве бойфренда. Лукас, вне сомнения, был хорош собой, даже симпатичнее Шона.

Ханна перевела взгляд на Шона. Тот сидел на пластиковом стуле в чопорной позе, краем глаза рассматривая открытки с пожеланиями скорейшего выздоровления. И зачем пришел? Впрочем, это в его духе, рассудила Ханна. Ей хотелось спросить у него, почему он расстался с Арией, но она вдруг осознала, что ей это совершенно безразлично.

Ноэль с любопытством взглянул на Ханну.

– И к чему эта маскировка?

– Врачи велели. – Ханна плотнее натянула одеяло на нос. – Чтобы микробы не попали. Лучше любуйтесь моими прекрасными глазами.

– Ну и каково это, лежать в коме? – Ноэль уселся на кровать Ханны, тиская в руке мягкую игрушечную черепаху, которую подарили вчера ее тетя с дядей. – Похоже на нескончаемую галлюцинацию?

– А тебе сейчас дают целебную марихуану? – с надеждой в голосе спросил Майк. Его голубые глаза заблестели. – Больничные наркотики, наверное, улет.

– Нет, ее, скорей всего, пичкают болеутоляющими. – Родители Мейсона были медиками, и он любил щегольнуть познаниями в медицине. – Когда попадаешь в больницу, все о тебе заботятся.

– А медсестры здесь сексапильные? – полюбопытствовал Майк, прыснув от смеха. – Устраивают перед тобой стриптиз?

– А ты там голая лежишь? – осведомился Ноэль. – Дай взглянуть!

– Вы что, чуваки?! – в ужасе воскликнул Лукас.

Парни глянули на него и закатили глаза – все, кроме Шона. Судя по его виду, он, как и Лукас, чувствовал себя не в своей тарелке. Шон, наверняка, еще девственник, усмехнулась про себя Ханна.

– Все нормально, – чирикнула она. – Я не обижаюсь.