Невероятные

– В кои-то веки придумала что-то стоящее. Она снимает содержимое сумок и рюкзаков, показывая, что ежедневно носят с собой обычные роузвудские школьники. Спенсер, правда, еще не видела. Может, и не одобрит.

Эмили склонилась над столом. Редакция ежегодника на каждой фотографии указала владельца сумки. В спортивном рюкзаке Ноэля Кана лежали несвежее полотенце, чучело белки – его талисман, о котором он всегда говорил, и дезодорант «Экс». Фу. В стеганой серой сумке Наоми Зиглер – айпод, футляр для очков Dolce&Gabbana и какой-то квадратный предмет – то ли миниатюрный фотоаппарат, то ли лупа. Мона Вондервол носила с собой блеск для губ М.А.С., бумажные салфетки и три разных органайзера. На следующей фотографии виднелось только тонкое запястье в обтрепанной манжете рубашки, выглядывающей из-под края синего рукава. Из рюкзака Эндрю Кэмпбелла торчали восемь учебников, ежедневник в кожаной обложке и такой же телефон «Нокиа», как у Эмили. На дисплее просматривалось начало SMS-сообщения, которое он либо писал сам, либо получил, но слов Эмили не разобрала.

Подняв голову, она заметила, что Скотт возится с фотоаппаратом, но Майя куда-то исчезла из кабинета. И тут у Эмили задрожал мобильник. Ей поступило новое сообщение.

Ай-яй-яй, Эмили! Твоя подружка знает, что ты питаешь слабость к блондинкам? Я сохраню твой секрет в тайне… если ты не выдашь мой. Целую! – Э.

У Эмили гулко забилось сердце. Слабость к блондинкам? И… куда подевалась Майя?

– Эмили?

В дверях кабинета истории школы стояла девушка в прозрачной розовой блузке, словно октябрьский холод ей нипочем. По лицу ее разметались волосы, и она напоминала демонстрирующую бикини модель, на которую направлен вентилятор.

– Триста?! – воскликнула Эмили.

Вернулась Майя. Увидев незнакомую девушку, она сначала нахмурилась, потом улыбнулась.

– Эм! Кто это?

Эмили быстро перевела взгляд на Майю.

– Ты где сейчас была?

Майя склонила голову набок.

– В… в коридоре.

– Что ты там делала? – требовательно спросила Эмили.

Майя удивленно посмотрела на нее с немым вопросом в глазах: «А что?» Эмили на мгновение зажмурилась. Ей казалось, она сходит с ума, подозревая Майю. Она снова взглянула на Тристу. Та расхаживала по кабинету.

– Я так рада видеть тебя! – проверещала Триста, крепко обняв Эмили. – Вот взяла и прилетела! Сюрприз!

– Да уж, – едва слышно выдавила Эмили. Выглядывая из-за плеча Тристы, она видела, что Майя смотрит на нее с обидой. – Сюрприз.

26. Восхитительно вульгарно, но непринужденно

В пятницу после уроков Ария ехала по Ланкастер-авеню, минуя торговые ряды, «Фреш Филдс», магазины стройматериалов и для молодых мам. Погода стояла пасмурная, отчего обычно сочная листва деревьев, высившихся вдоль дороги, казалась блеклой и безжизненной.

Рядом сидел Майк. С угрюмым видом он открывал и закрывал пластиковую бутылку Nalgene[108].

– По твоей милости я пропустил лакросс, – проворчал он. – Объясни хоть, куда мы едем.

– В одно место, которое поможет нам все исправить, – холодно ответила Ария. – Не волнуйся, тебе там понравится.

Она затормозила у знака остановки и радостно поежилась. «Э» намекнул, что Мередит тайком проворачивает какие-то грязные делишки в «Хутерсе», и, видимо, неспроста. На днях, когда Ария встретила ее в Холлисе, Мередит вела себя очень странно, заявила, что ее ждут важные дела, но не сказала, какие и где. А пару дней назад, вечером, Мередит посетовала, что квартплата растет, ее произведения дохода особого не приносят и потому, возможно, она устроится еще на одну работу, чтобы свести концы с концами. А официантки «Хутерса» наверняка получают неплохие чаевые.

«Хутерс». Ария зажала рот рукой, чтобы не рассмеяться. Ей не терпелось изобличить Мередит перед отцом. Раньше, каждый раз, когда они проезжали мимо этого заведения, Байрон заявлял, что «Хутерс» посещают одни лишь пустоголовые обыватели, примитивные типы, имеющее общего больше с обезьянами, чем с людьми. Накануне вечером Ария дала возможность Мередит самой повиниться в своих грехах перед Байроном. Бочком приблизившись к ней, она предупредила: «Мне известен твой секрет. И вот что: если сама не признаешься во всем Байрону, это сделаю я».

Мередит отшатнулась от нее, выронив из рук кухонное полотенце. Значит, чувствовала за собой вину! Но Байрону, по-видимому, так ничего и не рассказала. Не далее, как сегодня утром они вместе с аппетитом уминали хлопья Kashi GoLean, счастливые и довольные друг другом, как и прежде. И Ария решила взять дело в свои руки.