Невероятный М.

Да, я скисла, как недельное молоко, и теперь ощущала себя рыхлой массой. Поникли плечи, глаза прилипли к полу, словно гравитация стала куда сильнее, чем ей положено, сильнее настолько, что сегодня ни один самолет не покинет аэропорт. Но что же будет с теми самолетами, что сейчас в полете? Что я наделала?!

"Гравитация, бессердечная ты сука" – эта фраза всегда меня веселила, но сейчас я оказалась ей не по плечу. Глаза никуда больше не хотели смотреть. Опустились уголки рта, и все лицо следом за ними, превратив меня в бассет хаунда. Я могла рассмотреть только одно: знакомую дорожку, что вела к волшебной стране физической и моральной апатии. Апатии во всем, кроме самокопания, разумеется. Нужно было срочно вытаскивать себя, хотя бы из дома, хотя бы с этих нескольких квадратных сантиметров ковра, на которых я стояла, не шевелясь, уже несколько минут. Я так и поступила, но лишь спустя несколько часов: в стране апатии любые действия занимают в разы больше времени, чем обычно. Паршивое чувство, становящееся еще более паршивым от того, что не имело очевидных оснований. На причину можно злиться, играть со своим отношением к ней, но мерзостное чувство без всякой причины непобедимо: слепота была его опорой.

Следуя обычному депрессивному расписанию, вслед за апатией пробудилась необузданная фантазия: если я сделаю то-то и то-то, непременно случится что-то хорошее. Хуже неоправданного беспокойства могут быть только неоправданные надежды. Такие захватывающие, такие теплые… Они победили, я решила, что если отправиться в одно место, которое очень мной любимо, то случится нечто хорошее, нечто, что непременно поможет разобраться в себе, с собой и со всем на свете.

Этим местом был книжный магазин Уиклоу. Маленький, уютный, домашний. В солнечную погоду пространство превращалось в золотистое медовое вино, обволакивающее и ароматное. Время замирало, и я замирала следом. Мысли переставали скакать, как лабораторные мартышки, шелуха рассуждений, которые мучили меня ежедневно, облетала, обнажая то, что действительно было важно. Конечно, так бывало не всегда, но я все равно надеялась.

За прилавком магазинчика всегда стояла сама миссис Уиклоу. Мистера Уиклоу я ни разу не видела за те несколько лет, что прихожу сюда. Я предполагала самое плохое, я отчего-то всегда предполагаю самое плохое. Мистера Уиклоу, вероятнее всего, уже нет в живых. От того, наверное, его супруга проводит здесь каждый день, не зная усталости. Хочется думать, что она очень любила своего мужа. Она приветлива, но ровно настолько, чтобы не отпугивать посетителей. Однажды я изменила себе и зашла в крупный сетевой книжный магазин, такой, в котором множество консультантов, рвущихся тебе помочь. Девушка-консультант преследовала меня от полки к полке, предлагая книги, к которым я и близко бы не подошла, не говоря уж о том, чтобы их читать. Я сбежала оттуда, то есть ушла чуть более поспешно, чем принято выходить откуда-либо, даже если очень торопишься.

Миссис Уиклоу производила впечатление человека, который знает каждого, кто переступает порог ее магазина. Возможно, мое мнение было предвзятым: она вряд ли могла не заметить, что один и тот же человек заходит к ней по несколько раз в неделю, хотя я изо всех сил стараюсь быть незаметной. Безмятежность и спокойствие, царившие у нее, были мне не свойственны и очень притягивали. Признаться, я не всегда уходила от миссис Уиклоу с книгами, потому что приходила вовсе не за ними. Когда в голове случался бардак, я спешила сюда, чтобы впитать каждый атом спокойствия. Я осматривала полку за полкой, стеллаж за стеллажом, не пропуская ни одного книжного корешка. Это как медитация. В общем, каждый справляется, как может, и в своем способе я не находила ничего предосудительного, хотя одной из моих сверхъестественных способностей была способность найти подвох даже в стакане воды. Я вывела особый вид таких вещей – отрицательные суперспособности, разрушительные для их владельцев.

Я должна была спросить миссис Уиклоу насчет ее отношения к таким, бесполезным для ее коммерческого предприятия, визитам, и боялась услышать, что она против, или прочесть это в ее сдержанном "все в порядке, милая". Но я непременно спрошу, только не сегодня. Сегодня мне нужно как следует подумать. Меня преследовало тошнотворное беспокойство. Оно всегда было со мной, но после той вечеринки обострилось стократно. Поэтому сегодня я должна была решить что-то с собой, и только затем получить право приставать к окружающим.