Невероятный русский

Как правильно спросить? Люди то и дело поправляют друг друга — хоть в очередь не вставай!

— Вы последний? — спрашивают в очереди.

— Я не последний, — порой обижается какой-нибудь детина, — а крайний!

Также и у подводников из суеверия не бывает последнего погружения — только крайнее, и у лётчиков — последнего полёта.

У сторонников вопроса «кто крайний?» есть веский аргумент — слово «последний» люди воспринимают как синоним слов «ничтожный», «плохой». Не зря же англичане после слова the last добавляют but not the least — «последний, но не худший». И тем не менее бояться слова «последний» — это такой языковой предрассудок, как «нелюбовь» к слову «садиться», которое якобы обязательно вызывает тюремные ассоциации. Вместо «садитесь» мы норовим сказать «присядьте».

Однако правильно спросить «кто последний?» — от слова «след» — то есть по следу кого вам предстоит пройти.

Да и приглашение «садитесь» гораздо вежливее, чем «присядьте». «Присядьте» — это намёк на то, чтобы приглашенный долго не засиживался.

Словечко «присаживайтесь» родом из уголовного сленга.

Следователь подследственному: «Садитесь». Подследственный-«юморист»: «Спасибо, насидеться ещё успею, лучше я присяду».

Однако язык, в отличие от людей, предрассудков не признаёт.

Ошибка переводчика

Помните, как в детстве мы играли в «испорченный телефон»? Задумаешь слово, шепнёшь его на ухо соседу, а он передаёт его дальше — и так по кругу. Иногда к последнему игроку слово приходило в таком смешном и искажённом виде, что вызывало у нас взрыв хохота.

То, что так весело и невинно в детской компании, приобретает размер лингвистического бедствия, когда в этот виртуальный круг садятся переводчики.

Однажды газета «Неделя» решила провести такой эксперимент. В нем приняли участие двадцать переводчиков, каждый из которых великолепно знал по два языка. Круг начинал русский переводчик, далее были представлены самые разные языки, включая африканские. Задача переводчиков была принять текст от коллеги, перевести на другой язык и передать следующему.

Текст, конечно, был не из легких, но прелестный — Николай Васильевич Гоголь написал. Не всякий русскоговорящий сегодня поймёт в нём каждое слово. Впрочем, судите сами: «Она сплетничала, и ела вареные бураки по утрам, и отлично хорошо ругалась, — и при всех этих разнообразных занятиях лицо её ни на минуту не изменяло своего выражения, что обыкновенно могут показывать одни только женщины». Все ли знают, что такое «бураки»? Ну да, свёкла.

Приступили к переводу. Каково же было изумление организаторов, когда в результате они получили текст, в котором из 35 слов Гоголя осталось всего одно — местоимение «она». В объёме текст значительно сократился и теперь звучал так: «Выпив компот, она выбросила из хижины старье, а он радостно забил в тамтам».

Огромную сложность для перевода представляют фразеологизмы и разговорный язык. Именно они подвели переводчиков в этом эксперименте.

Вспоминается старый анекдот. В отеле в одном номере поселили русскую и немку. У немки пропали туфли, заподозрили русскую и привели её к судье. Допрос производился через переводчика.

Судья:

— Вы взяли туфли?

Русская:

— Нужны мне были её туфли!

Переводчик:

— Она говорит, что туфли ей были нужны.

Судья:

— Но вы понимаете, что можете попасть в тюрьму?

Русская:

— Всю жизнь мечтала попасть в вашу тюрьму!

Переводчик:

— Она говорит, что попасть в эту тюрьму было мечтой всей её жизни.

Судья:

— Простите, но вы в своём ли уме?

Русская:

— Здрасте, я ваша тётя!

Переводчик:

— Она заявляет, что она ваша тётушка.

Идиомы и сленг — главные враги переводчика, однако он вправе воскликнуть: «Боже, спаси меня от друзей, а с врагами я как-нибудь справлюсь и сам!»

Да, у переводчика есть «ложные» друзья. Это иноязычные слова, похожие и по написанию, и по произношению на слова в его родном языке. Однако смысл их — совсем иной.

Например, мы видим в английском тексте знакомое слово compositor и радуемся — не надо заглядывать в словарь. Кажется, что композитор, он и в Африке композитор. Ан нет! Это типографский наборщик. Не заглянул в словарь и один переводчик, переводивший «Приключения Шерлока Холмса». В его версии знаменитый сыщик, увидев у кого-то выпачканные типографской краской руки, сразу догадался, что этот человек… композитор!

Болгарский язык нам близкий — столько знакомых слов. Читаем «булка». Всё понятно. Понятно, да не очень, потому что переводится это слово как «невеста».

Увидев в Греции вывеску τραπεζα (трапеза), не торопитесь туда в надежде пообедать — это банковское учреждение.

А услышав на украинском языке слово «капелюха», знайте, что речь не о чём-то маленьком, а о шляпе.

Если увидите в испанском тексте debil, не думайте, что это дебил. Просто речь идёт о слабом человеке.

У итальянцев statista — политический деятель, а не статист. Впрочем, в этом случае даже неправильный перевод не всегда будет ошибкой.

В португальском feia — уродливая, а не фея, а вот в польском uroda (урода) — красота!

В сербском «позориште» — не позорище, а театр.