Невеста

Дверь оставили приоткрытой. Люди были любопытны, я тоже.

– Трайс, господин. Это… это была просто шутка, господин.

Интересно, как далеко она могла зайти? Отчего-то мне и ответ-то знать на этот вопрос не хотелось. Руки дрожали. И ноги. Я села на лавку, пытаясь успокоить себя же: у пса не было причины убивать меня.

А страх… страх – это мелочи.

– Ты командуешь?

– Нет, господин.

– Кто?

Оден не повышает голоса, но в этом нет надобности: его слушают.

– Я, господин. Тарум, хожу под гербом Серого Свинца.

– Почему не остановил?

– Так… молодой же, господин. Горячий. Он не хотел дурного. Шутил просто…

– И давно у вас здесь приняты подобные шутки?

Тарум забормотал что-то, явно оправдываясь. Скорее всего, проклинал и того парня на вороном, и собственную невезучесть, и меня заодно… дальше слушать я не стала. Вышла на крыльцо.

Уступили нам того самого кишана, вспененного, нервного, с изодранными боками. Хозяину его достался старостин толстый мерин непонятного окраса, к седлу явно непривычный. Оден, глянув на коня, бросил:

– Загонишь – выплатишь в тройном размере.

Никто не осмелился спорить.

Я же провела по мокрой шее жеребца, уговаривая его, что вреда не причиню. И конь поверил. Успокоился, потянулся даже, касаясь теплыми губами ладони, словно извинялся за то, что пугал.

На коня я не злилась.

Не на коня.

Оден с легкостью поднял меня в седло и, подобрав поводья, сам взлетел.

– Все хорошо, родничок?

Не уверена.

Конь идет мягко, Оден держит крепко и еще руку поглаживает, успокаивая:

– Все хорошо. Скоро мы будем дома.

Мы? Он – вероятно, а вот что касается меня…

– Верь мне, пожалуйста.

– Верю. – Я опираюсь на него.

Верю. Что мне еще остается делать?

Разве что разглядывать дорогу, пыльную и широкую, которая раскаталась желтой тесьмой по зеленому полотнищу луга. Видны за дымкой поля, совсем уж вдалеке река поблескивает, мутная, как рыбий глаз. Машут крыльями мельницы, пережевывая остатки прошлогоднего зерна: совсем скоро потянутся к ним возы, спеша привезти молодое золото, и будут бросать его в поистершиеся зубы жерновов, заставляя воду ли, ветер ли, но работать.

– Оден, почему они тебя слушают?

Я спрашиваю тихо, но он слышит. И понимает истинную суть моего вопроса. Что будет, если эта пятерка поймет, что Оден слаб?

Он сильнее любого человека, но в нем ведь не осталось живого железа.

– Они знают, что я… не совсем здоров. Такое не скроешь. – Он цокает языком, поторапливая жеребца, и тот охотно отзывается. – Но я – это не только я. Это еще и род Красного Золота. И Великие дома. И король. В этом суть, Эйо. Неповиновение мне – это почти то же самое, что неповиновение королю.

Оден замолчал, но ненадолго.

– Кто-то другой из высших может оспорить мое решение. Или бросить вызов. Но до подобного доходит редко, всегда проще решить проблему мирным путем.

– То есть ты можешь приказать любому?

– Почти. – Он улыбается. Мне не надо смотреть на его лицо, чтобы понять – улыбается. – Но есть некоторые правила… скажем так, я не буду наказывать того щенка и его командира, который виноват куда больше. Я изложу ситуацию их вожаку, и он уже примет решение. Если же я вмешаюсь напрямую, это подорвет его авторитет. Так не принято поступать.

У стаи своя иерархия.

– Эйо, – Оден перестал улыбаться, – я прошу тебя относиться ко мне с должным почтением.

– Это как?

Отвечать не спешит и перехватывает покрепче. Боится, что с коня спрыгну от избытка почтительности?

– Не спорь. И даже возражать не пытайся. И уж тем более не называй меня собакой. Ни глупой, ни бестолковой, никакой.

Надо же, не знала, что это его настолько задевает.

– Не задевает. – Он наклоняется к самому ухо. – Мне нравится, но… другие не поймут. Сочтут оскорблением. И то, что я его позволяю, будет воспринято как слабость. Или ненормальность.

Мысли Оден не читает, скорее уж слишком они очевидны.

– Когда мы наедине – делай что хочешь. А в обществе я должен вести себя по правилам.

И я в рамки этих правил, надо полагать, не вписываюсь.

– Конечно. Я постараюсь.

А что мне еще остается?

Глава 27 Неожиданные пробуждения

Сон снился до того странный и яркий, что пробуждение Виттара не обрадовало. Да и было оно каким-то… неправильным. Голова раскалывалась, под веки точно песка насыпали, и еще солнце прямо в глаза светило. Виттар пытался отвернуться, но это простейшее движение принесло такую вспышку боли, что он застонал.

Да что с ним такое?

Левый глаз получилось приоткрыть.

Комната. Его, Виттара, комната.

Определенно.

Окно, откуда солнце слепит. Высоко как-то… Нет, с окном все в порядке, просто Виттар на полу. Почему? Ковер продран… пух повсюду. И во рту тоже. Попробовал сплюнуть, но не вышло, только закашлялся.

Щепки. Ошметки ткани… зеленой… портьеры? Осколки какие-то…

На живот перевернулся с трудом и несколько секунд просто лежал, упираясь лбом в паркет. По паркету змеилась трещина.

Что вчера произошло?

Разговор с королем. Бал. Дебютантки… еще девица считала шаги… Сверр из Лунного Железа. Экипаж… и запах тот странный, от которого повело. А дальше – сон. Яркий, красочный и совершенно безумный. Или не сон?