Невеста

…дверь, комната, подушки, пух… влажный язык зализывает раны на шее… и виноватый взгляд лиловых глаз… шерсть цвета меди с белой проседью узоров. Острые иголочки вдоль позвоночника, слишком мягкие, чтобы и вправду защитить, они царапали подбрюшье, дразнили.

Что из этого действительность?

И как все было на самом деле?

Когда Виттар почти потерял терпение, дверь открылась.

– Прошу. – Человек снял очки и принялся протирать их полотняными пальцами. – Садитесь куда-нибудь… например, сюда.

Он указал на кресло, и Виттар подчинился.

Тора лежала в кровати. Дышала. Была жива.

– И позвольте вашу руку. – Очки вернулись на переносицу.

– Что с ней?

И зачем человеку рука Виттара?

– Ничего страшного. Девушка просто-напросто спит. Как бы это выразиться… полагаю, ночь была весьма… бурной. И я не ошибусь, сказав, что ей пришлось менять облик?

Виттар кивнул.

Доктор извлек из нагрудного кармана серебряный брегет на толстой цепочке.

– И что для нее это действие непривычно?

Виттар снова кивнул.

– Полагаю, она несколько увлеклась. Не рассчитала силы. Она устала физически. Добавьте сюда почти полное энергетическое истощение. И эмоции. Глубокий сон более чем нормален в данной ситуации.

Тора будет жить.

Она спит. Проснется. И будет жить.

– И что делать?

– Ну… попробуйте напоить ее бульоном, силы пригодятся. И теплое молоко с медом тоже будет неплохим лекарством. А в остальном – отдых и еще раз отдых… Единственное, – крышка брегета откинулась со щелчком, – я оставлю вам лауданум для успокоения нервов. Сами решайте, нужен он девушке или нет.

Пальцы перехватили запястье, а доктор замолчал, уставившись на часы.

Виттар и без него слышал, что пульс ускорен и сердце бьется не так, как обычно, то замедляясь, то пускаясь вскачь. Испарина – тоже ненормально.

И головная боль.

У бешенства другие симптомы.

– Я могу вас попросить о небольшой услуге? – Доктор отпустил руку. – Мне бы хотелось взять ваши… жидкости для анализа. Кровь. Слюну. Мочу.

– Это не первый случай?

Теперь, когда страх за Тору отступил, к Виттару стала возвращаться способность мыслить.

– Вы догадливы. Насколько мне известно, третий.

О предыдущих двух Виттар не слышал.

Почему?

Потому что тот, с кем подобное произошло, сделает все, чтобы огласки не случилось.

– Война на многих сказалась. – Доктор извлек из кофра стальную коробку со шприцом и иглами. – И когда меня позвали к первой… пациентке, я решил, что имею дело с банальным срывом. Тот мой… клиент отличался крайне высокой возбудимостью. И в город вернулся не так давно.

– Девушка?

– Ваша подруга – единственная, кто выжил. – Доктор перетянул руку жгутом, и Виттар сжал кулак, выдавливая вены на поверхность. – Остальные не имели возможности сменить облик. А вы сами должны понимать, чем чреват контакт с… кем-то вроде вас во второй ипостаси.

Игла вошла под кожу безболезненно, и Виттар, сняв перевязь жгута, смотрел, как темная кровь наполняет шприц.

Значит, еще двое проснулись однажды с головной болью и чувством совершенной ошибки. Непоправимой, потому как те девочки были людьми.

Всего-навсего.

– Один – прецедент. Двое – совпадение. А трое – уже закономерность… – Доктор вытащил шприц. Кровь он сливал в высокую пробирку, которую тотчас заткнул пробкой. – Поэтому при всем моем к вам уважении я должен буду сообщить о… происшествии.

Этот человек отчаянно храбр. Будь на месте Виттара кто-то другой, подобная откровенность могла бы дорого стоить.

– Считайте, что уже сообщили. Мне нужны имена. – Виттар пережал руку.

– Боюсь, я не имею права…

– Боюсь, у вас выбора нет. Если нужен ордер, выпишу.

Двое. Трое. И та девочка, которую рисовал альв. И альв тоже… Виттар был почти уверен, что список жертв внезапного безумия неполон.

– Образцы, – Виттар подставил вторую руку, – нужны в тройном повторе.

Королевским алхимикам будет с чем поработать. И Крайт пусть попробует, профиль не его, но мальчишке везет на находки. И доктор, раз уж взялся, пускай продолжает.

Впрочем, Виттар точно знал, кого благодарить за вчерашний подарок.

Дело перестало быть просто королевским поручением.

Позже, когда доктор вышел, Виттар присел у кровати. Тора спит. И вправду спит. Спокойная такая… улыбается даже. Молоко с медом принес Крайт, но, не дожидаясь приказа, убрался.

– Просыпайся… – Виттар пощекотал ладошку. – Ну же, девочка моя, просыпайся…

Бесполезно.

И когда на руки взял, попытался усадить, только зевнула да голову на плече поудобней устроила. Первый глоток Тора сделала, не открывая глаз. И второй тоже. Допив до капли, все-таки проснулась.

– Ты? – В лиловых глазах нет ни страха, ни отвращения.

– Я.

– Спать хочу. – Она обвила руками шею, доверчивый ребенок, который не понимает, что чудом выжил вчера. – Очень.

– Знаю, найденыш. Сейчас ляжешь.

Виттар сбросил штору на пол. Кровать мягкая. Белье чистое. И в комнате не жарко.

– Здесь сиренью пахнет… я люблю сирень.

– А еще что?

– Еще шоколад… и лакричные конфеты. Но мне их не покупали. – Девушка отпускает его с явной неохотой.

– Почему?

– От них зубы портятся, – вздохнула она. – Я не больно тебя вчера укусила?

Укусила? Вчера? Да, в его сне было что-то такое…