Невеста

— Защищать Чикатило мне не довелось, — развел руками Павлов. — Но могу сказать одно — любой человек, обвиняемый в совершении преступления, имеет право в соответствии с российскими законами на юридическую помощь. И пока я жив, я оказываю и буду оказывать подобную помощь людям. Кстати, принимая во внимание придуманный вами способ отвести подозрения от Ясновой (я про отпечатки, которые вы стерли), могу предположить, что данные фальсификации проводятся вами не впервые. Это к вопросу о совести, Владимир Яковлевич. Хотя это лишь мои домыслы. А теперь разрешите откланяться.

— До свидания, — хмуро попрощался Милещенко.

Сержант

Сегодня в семь утра у Дмитрия Олеговича прихватило сердце. Все началось еще ночью, но генерал решил, что как-нибудь образуется, он просто «полежит, и все пройдет». Однако ничего не проходило, а когда около половины седьмого утра он прокрался на кухню и выпил коньяку, ему стало совсем худо.

Напуганная состоянием Дмитрия Олеговича жена проявила решимость и, не слушая его вялые протесты, вызвала «Скорую».

Приехавший врач, который давно знал генерала, осмотрел Бугрова, измерил ему давление, после чего отрывисто бросил, глядя поверх очков:

— Вам, Дмитрий Олегович, не мешало бы подлечиться. Пройти, так сказать, полное стационарное обследование.

— Не сейчас, Валера. Нет у меня сейчас времени в госпитале отлеживаться.

— Я просто обязан вас предупредить.

Взгляд врача упал на рюмку с остатками коньяка, и на его лбу появилась пара морщин.

— Вы меня извините, Дмитрий Олегович, но в вашем состоянии спиртное вам абсолютно противопоказано.

— Ладно, ладно… ты мне сказал, я тебя услышал, все нормально, Валера.

Врач молча собрал свой чемоданчик и, попрощавшись, быстро ретировался.

Уже вечером в комнату зашла жена, встала, сложив на груди руки:

— Дима, не пугай меня больше!

— Вера, все хорошо. Мне уже намного лучше! — раздраженно сказал генерал.

— Ты же гробишь себя, — сорвалась на крик женщина. — Разве не понимаешь? Себя не жалеешь, о внуках подумай!

«Я только о них и думаю», — сказал про себя Бугров. Вслух же, стараясь держать себя в руках, произнес:

— Я тебе обещаю, что все будет хорошо. Прости, что заставил тебя нервничать.

— К тебе кто-то пришел. Я пока не пустила, сказала, ты себя плохо чувствуешь.

Бугров с трудом поднялся на диване. Покопавшись в памяти, которая в последнее время стала подводить его все чаще и чаще, генерал внезапно вспомнил, что у него на утро была назначена встреча с Сержантом.

Он взглянул на свой мобильник — на дисплее высветилось два пропущенных вызова, и оба от Сержанта. Он нажал кнопку вызова.

— Набери мою квартиру, Вера тебе откроет, — выдавил он, услышав голос Сержанта.

— Тебе сейчас не нужны гости, Дима! — закричала жена, и белый пудель Бруно, зайдя в гостиную, испуганно отшатнулся назад.

— Делай, что тебе говорят, женщина, — приказал генерал, сунув ноги в тапки, и что-то в его голосе заставило его супругу вздрогнуть. — Проводи его сюда. И не заходи. Ладно, Вера?

Она ничего не ответила и вышла в прихожую.

Вскоре дверь приоткрылась, и в гостиную словно тень скользнул Сержант. Парик из натуральных волос и тонкая полоска усов делали его почти неузнаваемым. Вид у него был усталый, но довольный.

— Узнаете меня, Дмитрий Олегович? — заговорил он, улыбаясь. Правда, улыбались только его тонкие губы, глаза же оставались двумя кусочками льда.

— Ешкин кот, Сержант… С чем пожаловал? У тебя сейчас земля под ногами горит.

— Я знаю. Мне не очень везет в последнее время, но это временные трудности. Я только с самолета, а тут выясняю, что эта сучка осталась жива.

— На тебя вышел Павлов. В клубе у Ясновой установлены видеокамеры, и он знает твои настоящие приметы. Из-за тебя теперь проблемы у меня, Сержант.

— Вы всего лишь заказчик, — пожал плечами мужчина. — А эта девчонка — моя проблема. И я ее решу.

— Что ты хочешь этим сказать? — с придыханием спросил генерал. — Сержант, только не говори, что хочешь довести все до конца!

— У меня нет выбора, товарищ генерал. Меня видели лишь она и этот «качок». Ничего бы не случилось, если бы Яснова сожрала этот несчастный йогурт или сделала хотя бы один глоток сока. Кто бы мог подумать, что она не станет ничего есть?!

— Ты ведь говорил, что при вскрытии яд не определится?

— Может, не определится. А может, и определится. Это токсины тропического моллюска, абсолютно новая разработка мощнейшего яда, и шансы его выявить составляют одну сотую процента. Но я не могу рисковать даже этой мизерной частью процента. К тому же, Дмитрий Олегович, эксперты тоже не стоят на месте, их лаборатории постоянно совершенствуются. Но у меня есть для вас еще одна новость. Помните, вы давали поручение отыскать Игнатову? Ту самую девочку?

Генерал озадаченно смотрел на мужчину, с трудом понимая, о чем идет речь.

— Напрягайте память, генерал. Вы что-то уж совсем расклеились.

Бугрова словно током ударило.

— Где она?

— В интернате. Она здесь, в Москве. И я считаю, что она может быть опасна. Особенно в свете того, что наружу полезло все это дерьмо тех лет! Ее нужно убрать.