Невеста

— Ты что, Павлов? — севшим голосом спросила Кристина, на ее лице проступила бледность. — Как убили?

— Кроме него, убит один из его подчиненных и двое работников сауны. Похоже на «заказ». Ценности не исчезли. Что с тобой?

— Что, если этот человек будет убивать тех, кто имел к этому делу отношение? — испугалась Кристина. — И доберется до меня?

— Мне кажется, твои опасения пока напрасны, — пожал плечами Павлов. — Кто еще знал об этой истории? Бугрова уже нет, Мыскова тоже. Хотя… Я тебе сейчас покажу, как Марина описала мужчину, который тогда уговаривал ее передать тебе посылку. Может, ты что-то еще вспомнишь.

Он передал Кристине листок, и та стала жадно его читать.

— Если сделать скидку на десять лет, то вроде похоже, — сказала она не слишком уверенно. — Тема, ты тоже сделай скидку — я-то его видела буквально минуту.

«А не Сержант ли попросил ее разрезать пиццу?» — неожиданно подумал адвокат.

— Мое заявление о проведении проверки по этому Сержанту уже в Следственном комитете. Но нам нужно форсировать события. Я позвоню в Новосибирск. Наверняка этот человек где-нибудь да засветился.

— Этот кошмар никогда не закончится, — покачала головой Кристина.

Нюшенька

Фрол был искренне удивлен, когда в холле не встретил Аню. В его руке был пакет с конфетами — для Тамары Иннокентьевны, во втором — громадный плюшевый заяц, под мышкой — коробка с красками (он уже знал, что Аня очень любит рисовать). Он прошел в кабинет к заведующей и был еще более поражен, когда та ему сообщила, что Аня не желает его больше видеть.

— Но почему? — недоумевал Фрол. — Это, кстати, вам, — вдруг вспомнил он и положил на стол конфеты.

— Благодарю, нас хорошо в столовой кормят, — сдержанно сказала Тамара Иннокентьевна, двигая коробку в сторону мужчины.

— Не огорчайте, прошу, возьмите. Если вам нельзя или на принцип пошли, отдайте детишкам.

Что-то промелькнувшее в глазах этого крепко сбитого мужчины заставило женщину принять конфеты.

— Так что же случилось, Тамара Иннокентьевна? — прямо спросил Фрол. — Мы с Анечкой чудесно поладили и договорились еще встретиться. А вы говорите — не хочет видеть.

— Я вас не обманываю. Поймите, Борис… как вас, извините, по отчеству?

— Иванович.

— Борис Иванович, прежде всего мы действуем в интересах детей. Аня чем-то напугана, и она наотрез отказывается идти к вам.

«Бугор», — внезапно Фрола осенила догадка. Бог ты мой!

— Я вас очень прошу еще раз поговорить с ней, — настаивал он. — Наверное, произошло какое-то недоразумение. Я просто хочу увидеть ее и передать подарки.

— Хорошо, — сдалась наконец Тамара Иннокентьевна. — Подождите в холле. Зайца и краски можете отдать сейчас.

— Нет, я отдам их вам, если она не спустится.

Фрол вышел в холл, рассеянно читая стенды, развешанные на стенах. Там же были и рисунки детей. Он лениво вышагивал вдоль стены, как вдруг остановился, будто перед ним выросла невидимая стена.

«Игнатова Аня, 12 лет» — было крупно написано на одном рисунке, и Фрол не мог отвести от него взгляда. На картинке была изображена… дача мужа его сестры. Дача Кнута. Вот забор, вот сам дом, а вот виднеется крыша баньки… А у ворот — Гарпун, немецкая овчарка… И подлесок знакомый виднеется, а вон две березки…

Фрол не мог поверить своим глазам, он словно утонул в этом рисунке, который буквально ожил под его жадным взглядом, и тяжелые воспоминания вновь нахлынули на него как цунами.

— Борис Иванович? — прозвучало за спиной, и Фрол резко обернулся, напугав заведующую. — Вынуждена вас огорчить. Аня не выйдет.

Он тяжело вздохнул и снова посмотрел на рисунок.

— Это один из ее многочисленных рисунков, — пояснила Тамара Иннокентьевна, чтобы хоть как-то смягчить горечь этого странного родственника Ани. — Остальные, откровенно говоря, носят очень специфичный характер.

— Специфичный?

— Да, она постоянно рисует символы из потустороннего мира… кресты, ангелов, небо, молнии… — Заведующая вдруг смутилась, осознав, что сообщает почти незнакомому мужчине подробности, которые ему знать вовсе не обязательно. — У меня много работы, Борис Иванович. Вы будете передавать Ане подарки?

Фрол молча сунул в руки Тамары Иннокентьевны краски и зайца.

— Всего хорошего, — буркнул он и направился к выходу.

На улице Фрол нервно закурил. Неужели Аня догадалась, что он изначально приехал по душу Бугра? И так отреагировала на его смерть? Тем более это событие уже второй день подряд только и показывают по «ящику».

Он медленно шел к воротам, когда какая-то неведомая сила заставила его обернуться. Фрол посмотрел вверх, и сигарета чуть не выпала из его пальцев — из окна на него смотрела Аня.

— Эй! Нюшка, привет! — закричал он. Затоптал окурок и чуть ли не бегом понесся обратно к зданию. Аня открыла створки окна. — Нюшка, что случилось?! Выходи, мы же договорились!

Аня молча покачала головой и вдруг кинула вниз какой-то белый квадратик. Спотыкаясь и ворча, Фрол кинулся его поднимать. Это был сложенный вчетверо листок бумаги, к которому вместо грузика резинкой был примотан ластик.

Фрол развернул лист.

«Вы обманули меня. Я все видела по телевизору».