Невеста алого императора

— Простые средства для ванны, похоже. Никаких опасностей. Даже простого дурмана нет, — заметил Эроан, принюхиваясь к очередному откупоренному флакону.

— Вот и замечательно… а то я уже начинаю сомневаться в твоей страстности, — промурлыкала я, целуя императора в широкое плечо. М–м–м, солоноватое. А если так?

Провела влажной ладонью по плечу, намазывая пеной, а затем стряхивая ее. Снова коснулась губами, лизнула. Сладко, вкусно! А главное, не отрава, как Эроан уже проверил.

Мышцы императора напряглись. Особенно, когда я провела ноготками вдоль спины, весьма ощутимо надавливая.

— Не хотел, чтобы фениксы нашли нас в невменяемом состоянии, если бы мы надышались какой–нибудь дрянью. Но… теперь можно расслабиться.

Эроан развернулся, обхватил меня за талию и рывком прижал к себе. Я ощутила, что совершенно точно зря усомнилась в его страстности. Еще как зря!

— Прости, на прелюдии моего терпения сейчас не хватит, — прошептал Эроан, опаляя ухо горячим дыханием и проходя по изгибу раковины таким же горячим языком.

— К черту прелюдии. — Со стоном откликнулась я, еще теснее прижимаясь к разгоряченному, такому жаждущему телу императора. — Я и сама хочу быстрого, страстного, горячего…

Договорить не успела. Истошный визг раздался из комнаты, а в голову ворвалась испуганная мысль:

— Стася, срочно! Помогите!

Мы выпрыгнули из ванной почти одновременно, я лишь немного запоздала. Эроан каким–то чудом умудрился схватить на ходу полотенце. Не знаю, может, придушить врагов им собирался. А я так перепугалась, что поспешила Фьёру на помощь в чем была — в персиковой пене!

По пути, конечно, поскользнулась. Это дно чаши шершавое, а вот пол в ванной вполне себе скользкий. По крайней мере, намыленными ногами по нему лучше не бегать.

Эроан распахнул дверь, врываясь в комнату с полотенцем на перевес. Точно бить им собрался, а не прикрываться. Я же вылетела вслед за ним, взмахивая руками, но каким–то чудом умудрилась изогнуться и не упасть. В итоге я ворвалась в спальню в очень живописном виде, наполовину развернувшись и проехав по полу на расставленных в стороны ногах. Равновесие сохранить удалось, но увы, места мне не хватило — врезалась в Эроана. Но он тоже не упал! Покачнулся, извернулся. И подхватил меня.

А потом взревел, глядя на фениксов, пытавшихся схватить Фьёра.

— Убью! — и закутал меня в полотенце.

Надо признать, фениксам и так приходилось нелегко.

Это оказались молодые парни, трое, во главе с уже знакомым наглецом. Ухо он еще во время наших переговоров на равнине заживил, но теперь извергал кровь уже из обоих ушей, не на шутку порванных. Трое других парней тоже оказались поклеванными. Светлый пол был залит кровью, кое–где пятна встречались и на стенах. Фьёр не сдавался и продолжал долбить ребят, хотя у тех уже начало получаться — спеленали малыша при помощи магии, сволочи!

Ну а на крики в комнату ворвалась еще партия фениксов, уже взрослых. Стража в легких доспехах и Сарэн.

— Отпустите Фьёра! — завопила я, придерживая полотенце.

— Отпустите рааха! — прикрикнул Сарэн.

Эроан прикрыл самое важное рукой, но по–прежнему сохранял боевую стойку.

Магические путы рассеялись. Фьёр с выпученными глазами рванул ко мне. Я подхватила его на руки. Полотенце упало на пол. Фениксы тоже вытаращили глаза. Эроан сместился, прикрывая меня собой.

— Простите… мы потом зайдем… — стушевался Сарэн и даже как–то покраснел неожиданно. — Идиоты, что вы устроили?! А ну выметайтесь!

Пареньку из своего отряда он зарядил подзатыльник. Другого, самого здорового и не пострадавшего от Фьёра, пнул под зад, выталкивая в коридор. Спустя секунду фениксы закрыли за собой дверь, и мы с Эроаном снова остались наедине.

Фьёр дрожал, прижимаясь ко мне. Я гладила его, успокаивала:

— Все хорошо, у них ничего не вышло. Ты молодец, настоящий герой. Так храбро сражался. Ты мой хороший, самый лучший…

Потребовалось время, чтобы успокоить Фьёра. Эроан тоже успокоился не сразу — поначалу его глаза полыхали алым. Похоже, еще немного — и он бы воспользовался страшной магией крови! Я заметила, что глаза становятся алыми, только когда Эроан обращается к большой силе. По мелочи карие глаза цвет не меняют.

А успокоившись, Эроан принялся меня одевать.

— Да не надо… Эроан! Ну я же грязная, — возмутилась я, стряхивая кофту, которую он пытался натянуть на меня со спины. — Пойду помоюсь. Ты не мог бы подежурить у двери? Фьёра возьму с собой.

— Хорошо, — стиснув зубы, сказал Эроан. Его ответ больше походил на рык.

Никакого удовольствия я не получила. По–быстрому смыла с себя скользкую, начавшую подсыхать и неприятно стягивать кожу пленочку. После чего вернулась в комнату. Затем уже Эроан отлучился ненадолго. Вернулся посвежевший, не липкий, подозреваю, не сладкий и не соленый, но все равно крайне злой. Ух, фениксам не поздоровится! И я первая готова поотрывать им уши за то, что так подло напали.

— Полагаю, это самоуправство, — заметил Эроан. — Не похоже, чтобы подростки действовали по приказу.