Невеста белого тигра

Рядом упал на колени Элвин, утерев под носом кровавую юшку. Друг был неестественно бледен, а в глазах застыл ужас. Я попыталась окликнуть его, но слова застряли. Я силилась вдохнуть и закричать, но не могла ничего сделать: по телу разливалось непонятное оцепенение. Ослабевшие ноги подломились, и я неловко упала на землю, застыв в неудобной позе и наблюдая за странным маревом возникшим вокруг нас. Сизо-серое, как грозовое небо, и такое же тяжелое и мрачное, оно клубилось и разрасталось, протягивая к нам свои холодные мерзкие щупальца. Вот оно уже почти поглотило Элвина, оставив только перекошенное от страха лицо парня с невидящим, остекленевшим взглядом, смотрящим куда-то позади меня. Еще два вдоха и на месте Элвина осталась серая высушенная мумия, обтянутая серым и липким туманом.

И вот уже этот туман ползет ко мне, касаясь босых ног тягуче-медленно и аккуратно, направляясь вверх по джинсам, заползает под свитер, исследуя кожу сантиметр за сантиметром, оставляя область сердца напоследок, он тянет энергию и жизненные силы, и я чувствую как все медленнее бьется заполошное трусливое сердце, все реже хочется дышать, с силой проталкивая уже ненужный воздух в непослушные легкие; зрение померкло, сузив мир до маленькой светлой точки, нетерпеливо подрагивающей над туманом почти оформившимся в сгусток рыхлой плоти. Я пытаюсь вызвать в памяти образ Сэдрика, выдавить непослушными губами его имя, в надежде сбросить с себя оковы парализующего ужаса, избавиться от мерзкого ощущения прикосновения чьих-то липких ледяных пальцев и уйти за грань со светлыми воспоминаниями, но страх оказывается сильнее.

Щупальца подбираются все ближе, болезненно-ласково касаясь лица, обводят контур губ, касаются век, спускаются к крыльям носа, очерчивают скулы, играя, внушая все больший ужас смешанный с отвращением. И я с затаенной надеждой жду окончания этой изощренной пытки. Но нет, чудище словно чего-то ждет, оттягивая последний удар, то отпускает, то сжимает в холодных тисках перепуганное сердце, дергает за невидимый канат, что все еще тянется от меня, заставляя замирать от боли и ощущения непоправимой, мучительно страшной потери. А потом, на последнем ударе сердца, когда мне все же удалось выцарапать из собственного горла имя любимого, все неожиданно закончилось.

С громким треском мир разорвался напополам, ослепив яркой вспышкой, я только успела заметить как из-за спины туманного чудища выпрыгнул мой кот, воинственно растрепанный, с вздыбившейся на холке шерстью и оскаленными клыками, он храбро ринулся в бой, шипя и фырча, растворяясь в призрачном сизо-сером теле врага.

А затем все исчезло в нестерпимо ярком зареве очищающего пламени, сжигающего все на своем пути, освобождающего от призрачных мрачных оков недавнего плена.

Глава 33

— Здравствуй, родная…

Я распахнула глаза, тут же зажмурилась от слепящего солнца, и, прикрыв лицо ладонью, прислушалась.

— Я здесь. Теперь все будет хорошо.

Нет, этого не может быть. Или может?

Перекатившись набок, снова открыла глаза: передо мной на корточках сидел Сэдрик.

— Сэд? Ты мне снишься? Я умерла и попала в рай, где есть ты?

— Ты живая, и не спишь. Это я. Теперь все будет хорошо.

— Сэд, — я кинулась на шею любимому, желая убедиться, что он мне не кажется, но тут же отпрянула, вспомнив о друге: — Элвин! Что с Элвином?

— А что с ним не так? — не понял меня Сэдрик. — Вон он, валяется без сознания. Что с вами вообще произошло?

Я подробно пересказала произошедшие с момента пробуждения события.

— Ты видела как рвется ткань миров при соприкосновении, — пояснил мне всезнайка Сэдрик. — Энергетические затраты на такой разрыв просто колоссальные, вот Элвин и вырубился. С него просто выкачало всю энергию, должен очухаться чуть позже.

Я пригляделась: Элвин дышал, слабо, поверхностно, но дышал. Лицо осунулось, лоб весь в мелких бисеринках пота, кожа бледная. Но друг был жив, что радовало.

Пока Сэдрик что-то хлопотал склонившись над младшим эльфийским принцем, ныне обычным человеком, я оглядывалась по сторонам, выискивая следы серого тумана и недавнего пламени, которые, разумеется не нашла. Вокруг царил все тот же унылый осенний пейзаж. Зато я заметила кое-что другое. В самом центре спирали лежал мой кот.

— Хан! — бросилась я к животному, но, увы, кот был мертв. — Хан, не смей умирать! Нет, пожалуйста, — рыдала я, прижимая к себе маленькое бездыханное тельце.

— Ниа, успокойся, не нужно плакать. Твой кот выполнил свое предназначение. Ведь он всего лишь хранитель.

— Ты ведь его оживишь? — с надеждой уставилась я на Сэдрика, не вслушиваясь в его слова. — Скажи, что Хан не умер!

— Родная, твой никогда и не был живым, — обнял меня Сэдрик. Ну то есть когда-то он был котом, умирающим. Просто дух-хранитель нашел подходящую оболочку и дал возможность коту прожить немножечко дольше.

— Дух-хранитель?

— Да. Эйнари заперла меня вместе с Кайларом. Но медальон, в котором была частичка моей души, последовал за тобой. Он и стал тем духом.

— Тогда не пустила, а теперь ты здесь? Или тебе удалось сбежать? — я окончательно запуталась в его объяснениях