Невеста Белого Волка

Все происходит быстро, так что мы с Руаном, переглянувшись, действуем слаженно, как единая команда. Опрокидываем стол, который задерживает первый эшелон нападавших. И пока те барахтаются, пытаясь встать, ломаем стульям ножки и используем их, как орудие для защиты. Это сбавляет ненадолго пыл особо ретивых, но когда первая волна их опасений спадает, начинается настоящее месиво из тел. Что странно, некоторые начинают драться друг с другом, подвергаясь массовой волчьей истерии. Мы с Руаном – лучшие бойцы клана, но когда одновременно со всех сторон нападает с десяток оборотней, сохранять слаженность и держать оборону становится сложнее. Постепенно пропускаем удары и теряем концентрацию. Ощущаю, как кто-то подкрался сзади и ударил меня чем-то по голове.

– Бей чужака! – кричит какая-то женщина, но в образовавшейся куче разглядеть говорившую невозможно.

Снова пропускаю удар в печень, а затем слева на меня прыгает перевоплотившийся белый волк, целясь челюстями мне в руку. Успеваю схватить ближайшего бугая и толкнуть на линию огня. А затем слышу крик боли, удар и звериный скулеж. Начинаю сдавать, на меня сзади кто-то наваливается, спереди несколько парней бьют по корпусу. Теряя силы, пытаюсь перекинуться, но не могу сконцентрироваться. Как вдруг меня валят полностью на землю, но как раз в этот момент слышу громкий стук двери.

Улыбаюсь, несмотря на боль в ребрах. Главное правило бара – убивать без разрешения главы запрещено. Так что, хочешь ты или не хочешь, альфа, но встретиться со мной тебе сегодня придется.

– Хватит! – оправдывает мои надежды глава, его знакомый мне с детства громоподобный голос перекрикивает шум, галдеж и чужие рыки.

Воздействует альфа-силой на своих волков, даже я чувствую давление чужой воли, но сопротивляюсь. А вот остальные вынужденно отступают от нас, расчищая дорогу появившемуся главарю. Мужики, державшие меня, тоже отходят, хотя один из них успевает пнуть в бок. Щерюсь, но не дергаюсь. Ничего, волк, сочтемся еще, я запомнил тебя.

– Вы явились сюда гостями и посмели устроить драку в моем баре? – спрашивает глава белых и подходит ближе, размеренно стуча обувью о паркет.

Встаю и присаживаюсь на пол, вытирая ладонью кровь с губы. И только потом поднимаю на старика взгляд, усмехаюсь ему прямо в лицо.

– Да ладно, бывает, – говорю дерзко, не склонив при этом головы, что можно было расценить, как вызов, будь я хоть чуточку агрессивнее. А затем говорю то, что заставляет его сбавить шаг: – Здравствуй, дед.

И после моих слов в баре наступает полная тишина. Чувствую, как друг выпадает в осадок. Горько усмехаюсь, понимая, что вся моя жизнь – сплошнейшая загадка. И, может, к лучшему, что пары у меня никогда не будет, обрекать своих детей на жизнь затворников – не лучшая идея. Хотя в этот момент перед глазами непроизвольно встают серо-голубые глаза Дануты. И волк внутри меня отзывается рычанием. Тем самым, что было несколько лет назад… Неужели она…

Глава 14

Впервые с того момента, как мы разделились, позволяю мыслям о Дане заполонить разум.

С той злополучной аварии, после которой я потерял важнейшее, что делает меня волком – нюх, прошло уже несколько лет. И с тех пор я не видел того, кто считается моим дедом – Седрика Белого. Никто не знает, сколько ему лет, и как долго он топчет земли материка, но… Даже мать этого не ведает, что уж говорить о его подчиненных, которые сейчас скулят, жмутся к полу, побитыми псами глядя на своего главу. Его тягучая энергия давит, прижимая к полу, и мало, кто способен противостоять его силе.

– Седрик, – произносит мужчина. – Сколько раз, мальчишка, я просил тебя не называть меня дедом?

Вопрос, скорее, риторический, так что я дергаю верхней губой и поднимаюсь с пола во весь рост. Дед морщится при виде меня, все же я значительно превышаю его на сантиметров пятнадцать, да и комплекция у меня почти такая же – широкие плечи, развитая мускулатура грудной клетки, бицепсы, крепкие ноги.

– Для родственника ты непозволительно долго игнорируешь меня, – фыркаю, не обращая внимания на его грозный голос и враждебную позу.

Складываю руки на груди, слегка отгораживаясь от всех, все это время наблюдающих за нашим общением. Окидываю их холодным взглядом, а в их вижу отражение паники и неприятного удивления, вот только почти в каждом тлеет невыраженная до конца злость.

– Я сказал твоему отцу, чтобы ты больше не появлялся здесь, – порыкивает недовольно, сверлит меня прищуренным темным взглядом.

Стискиваю челюсти, вспомнив, как мне было обидно и горько, когда я слышал эти слова от родного человека. Он даже в лицо мне это сказать не мог. Помню, как мама обвиняла его в том, что он втягивает меня в свои дела. Тот злополучный наезд фургона на нашу машину был здесь, в этом городе, куда я приехал по просьбе деда.

– Эффект сломанного телефона, слышал о таком, дед? – язвлю, полностью игнорируя его просьбу не называть его так, ведь право о чем-то просить меня он давно потерял.