Невеста без места

Не в силах сойти с места, Велька видела, как Волкобоя закатили на рогожу и оттащили куда-то за избушку. Потом застучали топоры – как видно, понадобились еще дрова. Готовая крада была большой, но, видно, так называемой жене Касмета и его родичу следовало отправляться в дальний путь не вместе. И настолько невмоготу уже было Вельке стоять и ждать неизбежного, что, когда свет вокруг опять вдруг померк, она даже успела этому порадоваться…

Когда она вновь очнулась, было много светлее – солнце уже взошло и успело подняться. Она лежала на земле возле большой крады, Касмет легонько похлопывал ее по щекам. Отчетливо пахло гарью и еще чем-то, отчего Вельке захотелось не дышать.

– Ну вот, ты готова, – сказал Касмет, – пойдем, уже пора.

Он был бледен, морщины на его лице стали отчетливей, но говорил он так спокойно и мирно, словно действительно провожал жену куда-то ненадолго.

Велька не собиралась никуда идти, это и не требовалось, «муж» поднял ее на руки и по приставной лесенке занес на краду, прислонил спиной к столбу и обвязал веревкой вокруг пояса. Она подчинялась, как тряпичная кукла, сил сопротивляться не было, да и зачем?

– Доброго тебе пути, Огнява, – сказал Касмет. – Мы, наверное, еще увидимся, в ином мире, и ты уже не будешь на меня сердиться. Главное, сделай, что я прошу, и хорошо служи Каре. Тебе э… сейчас не будет больно. Не бойся.

Ей было все равно, что он говорил. Он… не безумец, конечно нет. Но то, во что он так верил, было совсем чуждо Вельке, и она не сомневалась, что никакой помощи от нее из иного мира оборотни не дождутся.

Он спустился вниз, оставил ее – и хорошо, неприятно было, когда он стоял близко.

«Надейся на свою богиню».

Это не ее богиня.

Ее богини – Матушка Макошь, и Лада Светлая, и Леля Прекрасная, которую она так и не покинула, уйдя к Ладе… так и осталась девкой, повоем ей волосы теперь не закрыть, кику не примерить. Девка, да без косы – красы девичьей, этого лиходея лесованского вроде бы жена!

Батюшку ей больше не увидеть, сестру, никого… а увидеть бы их еще хоть раз…

И Чаяне сказала бы, что не сердится…

Она и впрямь не сердилась. Делить им нечего! А если боги не довели до беды неразумные поступки сестры, то и они, значит, не сердятся. И хорошо.

И Венко не увидеть больше – никогда!

И зачем она ему обручье тогда не отдала? Побоялась? Послушная дочка? Вот тебе за это, послушная! Теперь у Касмета-оборотня на руке твое девичье обручье…

Слезы в глазах собрались, по щекам побежали.

– Я Венко люблю, слышите, Матушка Макошь, Пресветлая Лада? Спасибо вам за него. Тебе, Долюшка, тоже спасибо! Если бы осталась жива – ушла бы с ним, не оглянувшись! Только бы позвал! Отец бы простил… когда-нибудь. Все бы простили!

Сказала, себя услышала и сама удивилась. Если бы она осталась жива?..

Если бы… тогда бы она ушла с Венко, не усомнившись ни на миг. Если бы…

Если бы сожженные на костре когда-нибудь оставались в живых.

«…Ты еще не была с мужчиной?.. Тогда надейся на свою богиню».

Велька огляделась по сторонам. Прямо напротив нее стояла волхва Марены с большим кудесом за плечами и чашей в руках, неподалеку – угрюмые оборотни. В стороне Велька разглядела кучу дымящихся углей – тело оборотня, значит, уже сожгли, оттого и висит над поляной запах гари.

Вдруг волхва подняла руку и показала куда-то вверх. Велька посмотрела…

Там, над деревом, кружила огненная птица. Похожая на большого лебедя, но ее перья сверкали, словно были слеплены из огня. Вот она стала спускаться и села прямо на землю, неподалеку. И ее явно не видели оборотни.

Наверху появилась еще одна…

Волхва медленно двинулась к краде, поднялась по лесенке, остановилась перед Велькой, протянула ей чашу. Зачем, если непослушными руками ее не взять?

– Он сказал, что тебе не будет больно?

Касмет сказал. Но волхва не могла слышать…

– Выпьешь это – не будет, – продолжала волхва, – но тогда точно сгоришь. А так… лети, огневка. Может, и сумеешь, – и она вылила жидкость из чаши Вельке под ноги.

Она и чашу бросила под ноги, спустилась, отбросила от крады лесенку. И перекинула кудес на грудь. И ударила в него пальцами, выбив еле слышную дробь.

Оборотни подошли ближе.

Громче, громче рокотал кудес, звонче стал его голос. Он, голос этот, был совсем не таким, как тогда, когда Велька ходила в Навь.

Это был другой кудес, и звучал он иначе. И Велька задрожала, каждая ее жилка словно билась в такт той жуткой песне, которую пел кудес в руках волхвы.

Этот кудес привык провожать мертвых, теперь он пел свою песню для живой… по недоразумению ли? И в первый ли раз? И, может быть, это была все же другая, особая песня?

Касмет подошел с факелом, поджег краду снизу, и огонь сразу занялся, маленький и нестрашный – он всегда такой поначалу.

Песня кудеса стала громче.

А в небе появилась еще одна огненная птица.

Глава 19 Недоразумения