Невеста без места

Велька вспоминала купца, что продал ей обручье с изображением рысей. Вот оно, и сейчас на руке, она его и не снимала почти. Как блестят на солнце глаза из зеленых камушков! Тот купец рассказывал, какой народ хороший в Лесовани живет, и что невестка у него оттуда, и торгует он с ними, и все всем довольны. А тут такие страсти – воровать людей на дороге…

Долго ждали княжичей и дружину. Вернулись те ни с чем.

– Потеряли след. Как птицей улетела! Как так можно, она не птица! – сердясь, рассказывал Горибор.

Волкобой, такой же измученный беготней по лесу, как и все, лежал у его ног, положив морду на лапы. Кажется, он воспринимал случившееся как личную обиду – от него, от его чуткого носа в лесу скрылись!

Маленькая круглолицая девушка, незаметная среди других, молчаливая и старательная, с еле заметными рябинками на щеках и длинной рыжеватой косой, тихо ушла в лес и не вернулась. Мало того – улетела как птица!

Ее не охраняли так, ее вовремя не хватились.

В этот день уже не поехали дальше. Выставили двойные дозоры вокруг лагеря. Все оглядывались, искали глазами друг друга. А княжичи, как ни странно, вдруг разом забыли сторониться, Ириней с Яробраном устроились рядом с их шатром, и Волкобой тут же растянулся. И Велемил подошел, присел рядом.

– Не птицей она улетела, девка эта, – заметил он, – волшба, не иначе.

– Еще и волшба. Только нам и не хватало… – нахмурился Ириней. А ну как они свои запахи скрывать умеют? Волшбой? Мы их не учуем, как ни старайся.

– Я не учую, так услышу, – возразил Яробран, – знать бы еще, кто они, кого ждать.

– Не посидишь ли с нами, боярышня? – позвал Ириней княженку, стоявшую поблизости. – Уважь, – впервые после снятия приворота он заговорил с ней.

Совсем как раньше.

Велька с Любицей сели рядом на поваленный ствол.

– Мы с Яробраном… одной крови, в общем, – пояснил Ириней Вельке. – Люди с такой кровью на лесованскую волшбу труднее поддаются. Мы сами за тобой присматривать будем.

Велька его поняла. Любица, судя по всему, не очень, потому что она вопросительно посмотрела на Вельку.

– А я? – напомнила Велька Иринею.

Она ведь тоже немного оборотень, как выяснилось.

– А ты, сестрица, кто бы ни была, еще арья, как оказалось, – сказал Велемил, – хоть на какую-то часть, все равно. Ты десятка других девок стоишь, для жертвы богине, я имею в виду. И манок у лесованцев на такую, как ты, и настроен, тебе труднее устоять, чем кому другому.

Манок… Манки охотничьи Велька видела, это вроде дудочки.

– Почему это? – Велька больше удивилась, чем испугалась. – Я же огневая волхва, такие, как мы, богине служим… ну, то есть бабки мои служили, говорят.

– Да кто же знает почему? – усмехнулся Велемил. – А только если арью, даже смеска, в жертву богине покупать, то пятьдесят гривен или больше отдать надо. А обычная девка-холопка знаешь сколько стоит? Куда как меньше.

Да, меньше. Раз в десять.

– Выходит, я дорого стою, почти как моя лошадь! – невесело пошутила княженка.

Княжичи переглянулись, улыбками обменялись.

– Лошадь богине не нужна…

– Ты не бойся, – добавил Ириней, – я думаю, они уже не станут продолжать, потому что поймали одну. И мы будем настороже…

Этой ночью Вельке не спалось. И Вируту жалко было до слез. Ее не уберегли… не берегли потому что. Смотрели во все глаза за ней, за княженкой, и то она чуть не попалась, а вот Вирута… Почему она на этот зов пошла? Где-то она сейчас, что с ней случилось? В жертву огневой богине… и думать-то об таком страшно.

«Ты не бойся… они уже не станут продолжать…»

Вроде и не была виновата Велька в том, что случилось, а казалось ей, что была.

Многим в лагере этой ночью не спалось, голоса доносились снаружи, даже песни – только это было никак не веселье. Костер горел прямо у входа в их шатер, Ириней с Яробраном сидели там, не уходили. Волкобой, когда она шла спать, лизнул ее в щеку, как доброй ночи пожелал, он теперь всегда так делал, с тех пор, как помирились. Лизнул, и растянулся у костра рядом с княжичами, но ближе к шатру. Велька ежилась, вспоминая, каким гневным, страшным показался он ей сегодня в лесу, если бы не знала, что это Волкобой, еще как испугалась бы.

Ириней сказал, что они с Яробраном одной крови, с намеком так сказал, чтобы Велька поняла. Значит, Яробран тоже с кровью оборотней, и они с Иринеем – дети князя от второй княгини. Велемил, значит, от первой. И Горибор… получается, он второй сын князя Веренея? Но Горибор уже женатый, а вот у них дома, например, принято, что старший сын женится первым, даже если и меньшицу берет. Может, в Карияре иначе?

И Чаяна не спала, оттого что Ириней был так близко.

– Сестричка! – окликнула она Вельку. – Как думаешь, он простит меня?

– Простит, – уверенно ответила Велька, – он не из тех, кто злое на душе долго держит.

– Ты так думаешь? А…

– Но любить тебя не захочет, – честно ответила Велька, предваряя вопрос, – уж прости, Чаянушка, а, по моим мыслям, так выходит. Если я ошиблась – не взыщи.

– А резы что же? – вздохнула та жалобно, со слезой.

Опять…

– Не знаю.