Невеста черного Медведя

Рука на моей груди замерла. Я взмолилась всем богам, чтобы эта тварь услышал своего подельника.

— Думаешь, князь прознаёт?

— А что ты первый раз бабу силой взять собрался? Не знаешь, какие потом следы остаются? Она сейчас возьми и очнись, и что делать будешь?

— Ну, да, — моё тело, наконец-то, оставили в покое, — жаль, может он её грохнет и я того, пока тёпленькая.

— Ну, там видно будет. Может и сам нам её подарит, развлечения ради. Князь наш воеводу лесных, говорят, боится, аж трясётся. Может, и сам снасильничать не решится. Так нам и подкинет девку, а мы уж потом и все следы с себя смоем.

— Ну, или тёпленькую…

— …и это завсегда можно.

Затаив дыхание, я сглотнула вязкую слюну и поняла одно. Чтобы не случилось, выиграй или проиграй Иоран эту войну, я уйду вслед за ним хоть в чащу лесную, хоть на болота. Но среди людей этого мира я жить, ни за что, одна не буду.

Глава 41

Остаток ночи я тряслась в жутком страхе, понимая, что на сей раз действительно влипла не на шутку. Мысленно возвращалась в тот вонючий дом и медленно сворачивала голову этой вшивой Малашке.

Ну, ничего, я выживу.

Из принципа, выберусь из этой передряги, и тогда она у меня со своей старухой мамашей пожалеет, что на этот свет вылезла. На мужика она моего позарилась. Поперёк горла он ей встанет: не проглотит, не выплюнет.

Ничего, дайте только шанс.

Злость во мне бурлила и это спасало от уныния и чувства обречённости.

Ох, как же я была зла!

Только на этом чувстве и держалась.

Голова раскалывалась надвое. В глазах резало так, что вой. Но приходилось терпеть, деваться было некуда.

С утра на меня снова натянули огромный мешок и потащили в неизвестном направлении.

Двигались мы очень медленно, и у меня всё ещё оставалась надежда, что Иоран подоспеет вовремя.

Я верила в него и в своё спасение.

Он должен, нет, просто обязан выручить меня, а после мы вернёмся в деревню и будем… правильно… отрывать ноги, руки и голову мерзкой Малашке.

В моей голове рождалась тысяча и одна мучительная смерть для этой мерзавки.

Но это потом, а пока…

До моего слуха донёсся страшный грохот.

Что-то сбоку от нас дребезжало и скрипело так, что, казалось, это неведомое нечто вот-вот развалится и испустит дух.

— Ну, наконец-то, тракт, — обрадованно воскликнул один из похитителей. — У нас уже перечная трава на исходе. Учует кто из лесных, и несдобровать.

Поморщилась, шмыгнула носом. А я и думаю, что за запах такой. А это перец душистый.

Судя по тому, что потом и стоячими носками воняло сегодня меньше, тащил меня старший мужчина.

— Погоди радоваться, до города ещё пара часов пешком с такой-то тяжёлой ношей. Отожралась девка на харчах лесных.

От таких слов я крякнула. Ну, ничего себе. Да я в этих лесах похудела так, что штаны скоро подвязывать придётся.

Вот гады.

Мало того, что на смерть верную прут, так ещё и оскорбляют в самом святом.

Я не жирная!!!

Тряхнув мешок со мной внутри, мужик пошёл быстрее: это я поняла потому, что удары моего плеча о его спину стали интенсивнее. Из чистой вредности, я, как могла, извернулась и выставила локоть, чтобы этому гаду больнее было.

Дребезжание отдалялось и, наконец, затихло.

— Телегу бы нам поймать. Да с девкой опасно. Нарвёмся на кого покрепче, и отберут у нас добро это.

Я хмыкнула. Хотелось из мешка проорать мучащий меня всю дорогу вопрос: "А приличный люд у них тут водится?"

Похоже, что нет!

Может, я слишком жестока, да и сидение в мешке к добру и всепрощению не располагает, но, похоже, что лесные уж слишком мягки с местным населением. Тут порядок наводить нужно жёсткий. Чтобы даже не смели помышлять о том, чтобы кого обворовать, или ещё хуже — продать.

Князю людскому в петлю пора, а на его место кого пожёстче.

Чтобы пахали, избы от вшей отмывали, поля сеяли.

А о халяве не помышляли.

Мешок снова тряхнуло, и я приложилась всем телом об землю.

Ну, сволочи!

— Всё! Не могу дальше. Эта девка весит больше порося!

ЧТО?

"Сам ты хряк" — тихо прошептала я.

Мужчины какое-то время продолжали стоять на месте. Мимо, судя по звукам, проехала пара телег и не более. Кричать и звать на помощь, я не решалась. Уже поняла, что помочь — не помогут, а вот хуже себе легко сделаю.

Да и первый же мой крик приведёт к тому, что я снова получу чем тяжёлым по голове.

А она у меня не чугунная.

Ещё пара ударов, и стану фиги на деревьях воробышкам крутить.

А это мне ну совсем не нужно.

Вдалеке снова послышался шум.

— Вот эту, Брынь, останавливай. Там лопух какой-то правит.

— Ну да, задохлик, можно его телегой разжиться.

У меня сердце на мгновение остановилось.

Охонюшки, нужно мужика предупредить.

Но себе же плохо сделаю. Убьют же или дурочкой оставят.

Нет, кричать нужно. Жалко, если человек там хороший.

Пока мучилась совестью, телега остановилась.

— Куда вам? — раздался неожиданный бас.

— Так, в столицу княжества, а ты куда едешь? — проорал, кажется, Брынь.

— На ярмарку, — отозвался возница. — В мешке что?

— А тебе какая разница? — огрызнулся Михло.

— Раз спрашиваю, значит, есть дело до мешка твоего, — бас возницы мне кого-то напоминал.

— Свинья там, — рявкнул Брынь.