Невеста Черного Медведя (СИ)

Такой неожиданный поворот событий меня сильно поразил, что даже злая обида на Марион отошла на второй план. Я внимательно посмотрела на высокого крепкого мужчину с правильными чертами лица и доброй улыбкой, и подумала, что, наверное, мать Оливера тоже давно любила Джека. Но эти времена были созданы не для любви.

Я, словно, изнутри увидела ее душу, и теперь понимала, что молчаливая надменность Марион всего лишь служила прикрытием ее страха за свою честь. Скорее всего, она не высокомерно молчала в моем присутствии, как мне казалось, а просто не знала, что сказать, потому и избегала меня. Я поразилась – любить и быть любимой, и при этом держать дистанцию всю жизнь, находясь рядом, просто потому что так было принято…

Вечером я спустилась на ужин, леди Марион там не было. Присутствовала, как обычно, челядь замка, и среди них то и дело мелькал Уильям.

Оливер был особенно внимателен к мальчику. Когда я начала рассказывать про Спящую красавицу, Уилл притащил циновку и уселся прямо возле ног хозяина. Я весь вечер наблюдала за ними, и мое сердце неровно стучало, подозревая неладное. В итоге спросила Джейн:

- Ты знаешь родителей Уильяма?

- Его мать долго хворала и умерла сегодня в ночь, а почему Вы спрашиваете, леди?

- Потому, что барон проявляет удивительную заботу об этом мальчике. Никто из других сирот в замке не получает столько внимания от сэра Хэдли. Уильям – сын Оливера, да? Дженни, не молчи.

И Джейн подтвердила мои подозрения. Действительно, этот мальчик оказался внебрачным сыном моего жениха, и теперь он будет жить в Берзхилле после смерти матери.

Мне была неприятна эта новость, просто потому, что я ничего не знала о взаимоотношениях Оливера до меня с кем-либо, кроме официальной жены Агнесс. Отрицательных эмоций к Уилли я не испытала, мне было искренне жаль наполовину осиротевшего ребенка. Я отлично понимала, что роли отца и матери в воспитании ребенка – несоизмеримы между собой и не делятся пополам. Даже если отец Уилли – господин, мама-крестьянка все равно большую роль сыграла бы в становлении сына. Я попросила Джейн выделить ему самое теплое место в кухне и приглядывать за ним первое время в силу своих возможностей, я тоже не собиралась бросать мальчика на произвол судьбы.

У меня было множество других забот, и потому я спокойно восприняла то обстоятельство, что незаконнорождённый сын моего будущего мужа теперь станет частью и моей жизни. Я понимала, что нет смысла мне обижаться на то, что случилось в жизни Оливера до моего появления.

Говорить Оливеру о предвзятом отношении леди Марион ко мне, я передумала. На такого человека, как мой жених, трудно было повлиять, и впервые я была рада его упрямому характеру. Поэтому оставалось надеяться только на его настоящие чувства ко мне. Не знаю, говорила ли Марион с сыном, но его отношение ко мне не изменилось – он был заботлив, сдержан, и даже пару раз стал инициатором «телячьих нежностей»…

Постепенно я приблизила Уильяма к себе. Он оказался смекалистым мальчиком, и я даже решила научить его читать, за что получила от Оливера даже поцелуй в щеку. По моим меркам, это было весьма скупое проявление чувств, но для него – это был, буквально, фонтан эмоций. В общем, чем богаты – тем и рады, как говорится.

У меня из-за предстоящей свадьбы было мало свободного времени, но я все-таки смогла сшить Уильяму мягкую игрушку, правда, поменьше, чем у Анабеллы, но, тем не менее, восторг ребенка был неописуем.

Чем больше Марион проводила времени в собственной комнате, тем чаще возле меня находилась ее дочь. Так и пролетело время до моей свадьбы в окружении забот и чужих детей. Но, пожалуй, именно тогда я и была по-настоящему счастлива.

За два дня до моей свадьбы, которую Оливер и не думал отменять, ко мне в покои лично пожаловала леди Марион. Она скупо похвалила меня за такое отношение к детям, сказав, что я правильно поступаю, а потом плавно перевела тему на свои отношения с Джеком. Я догадывалась, что когда-нибудь она решится на этот разговор. Хотя ожидала, что она окажется смелее…

Я расположила ее к себе, заверив, что не вижу ничего предосудительного в том, что два взрослых человека оказались в одной часовне или воспользовались одним коридором. Мы – женщины – без лишних слов поняли друг друга. Марион оценила мою деликатность, и мы обе активно начали восстанавливать наши отношения.

После рассказа леди Марион о своей первой свадьбе, я поняла, что меня может разоблачить абсолютное незнание латыни. Для всех благородных господ знание этого умершего языка было таким же естественным, как дышать и любить.

Так как венчание должно было происходить утром, гости должны были прибыть еще вечером. Я так волновалась перед их приездом, что леди Марион лично приготовила мне успокоительный липовый отвар:

- Элизабет, выпейте, это поможет Вам держаться. А ты, Джейн, сейчас отдохни, у тебя и так забот много, - Джейн как раз укладывала мне волосы, - а прическу леди Элизабет я доделаю сама.