Невеста Черного Медведя (СИ)

Вечером в наших покоях я спросила:

- Оливер, а все крепостные тебе достались по наследству?

- Некоторые отдаются на откуп хозяевам по своей воле.

- Зачем?

- Например, уходя на войну, помимо моих обученных ратников, которым я плачу жалование, со мной решила идти и часть вольных крестьян, умеющих держать оружие. Вот как раз их семьи ради собственной безопасности и решили отдаться на откуп мне, то есть стать крепостными.

- И ты согласился поработить их?

- Элизабет, сама подумай, любому хозяину выгодней иметь крепостных, нежели свободных крестьян, да и потом, это был их выбор. Они получили абсолютную защиту в стенах нашего замка, чего и хотели, да и семьи погибших не брошены мною на произвол судьбы.

Мне нравилось, что мой муж был рассудительным человеком и даже добрым для того времени.

Утром, когда во дворе шли приготовления к нашему отъезду, мы с Маргарет сидели в нише огромного окна и наблюдали за всем этим.

- Элизабет, я не стала говорить эту новость при твоей свекрови и моей тетке. Помнишь, на твоей свадьбе присутствовал Дэвид Тэсгодел с дочерями?

- Помню, и что? Какая-нибудь очередная сплетня, Маргарет? – недовольно спросила я.

- Да ты только послушай! Недавно мне стало известно, что старшая дочь Тэсгодела, Эвелин, ждет ребенка от какого-то ратника из дружины отца! Представь, какой позор их семье!

- Ты думаешь из – за этого она уходит в монастырь? – задумалась я.

- Я думаю, она не сама решила, а отец принудил ее уйти туда, - уверенно заявила подруга.

- И откуда ты только узнала, Маргарет? Ратник тебе исповедался?

- Их кухарка в город ездила, там я ее встретила, и от нее все узнала.

- Все, Маргарет, хватит! – не выдержала я, - этой Эвелин уже двадцать лет, она взрослый человек, и я не вижу ничего удивительного в том, что она могла, наконец, влюбиться в мужчину, сидя в замке годами.

- Да ты что, Элизабет! Она же презрела все принципы благородной леди ради какого-то низменного желания!

- Маргарет, вот ты сейчас замужем, у тебя дети, ты свободно ездишь в гости и к дяде, и к нам, а Эвелин Тэсгодел, если я не ошибаюсь, всего четыре раза была за пределами своего замка за свои двадцать лет, - ответила я.

- Ошибаешься, - гордо сказала Маргарет, - пять раз!

- А если честно, - сказала я, - на ее месте я бы просто от скуки в кого-нибудь влюбилась, и давай эту тему закроем.

- Пречистая Дева! Да в тебе просто молодость говорит, - с видом мудреца констатировала Маргарет, - сколько тебе лет? Семнадцать?

- В этом году будет восемнадцать, - скромно сказала я, думая, что счастье быть восемнадцатилетней было целых семь лет назад!

-Это тот возраст, когда пора приносить наследников супругу, признавайся, когда собираешься подарить Оливеру первенца? – поинтересовалась Маргарет.

- Маргарет, что за вопросы?! – покраснела я, - и, вообще, нас уже ждут во дворе.

Оливер, Гарольт и Патрик уже ждали нас верхом, кони под ними нетерпеливо кружили, то и дело, шарахаясь от своры собак, которую держали двое слуг.

- Леди, - обратился ко мне и Маргарет виконт Маллет, - эти трое вооруженных людей будут Вам охраной в лесу, и среди них мой верный оруженосец Лайнел.

- А разве тетя Грейс не едет? – спросила Маргарет.

- Она, леди Марион и Анабелла решили остаться в замке, сказали, что сегодня довольно холодно для охоты.

Невысокий мужчина возраста своего господина, названный Лайнелом, подвел лошадей мне и Маргарет.

- Дамское седло? – уточнила подруга.

- Да, как Вы приказали, госпожа.

Во двор вышла леди Марион и приблизилась ко мне. Накинув меховой капюшон мне на голову, она сказала:

- Элизабет, женское здоровье так хрупко, тебе бы стоило поберечь себя в такой холод, у Оливера должны быть здоровые наследники.

Мне хотелось возразить ей, разве это холод! Вот когда на Дальнем Востоке тридцать градусов мороза, а то и больше, вот тогда без меха на голове не обойтись!

Пока опускали огромный мост, кстати, в точности такой же, как в Берзхилле, Гарольт, пребывая в веселом настроении, рассказывал очередную байку:

- Кузнец один у меня в замке жил, пьяница последний! Как я его только не наказывал! Так вот, вышел он однажды во двор, со своими гусями поговорить, а тут жена с деревни идет, так он с испугу глиняный бутыль с вином спрятал в корыто гусям. А гуси-то, не будь дураками, вино, которое вылилось из открытой бутылки, выхлебали за милую душу! – раздался дружный хохот вокруг Гарольта, - так, самое интересное было, когда жена кузнеца к обеду во двор вышла. Представляете, эти гуси уснули прямо возле корыта мертвым сном! Она перепугалась, а делать нечего – пришлось всех гусей общипывать и в продуктовый колодец складывать. А среди ночи они, возьми, да и проснись, общипанные и в холодном колодце! Что тут с кузнецом и его благоверной было, когда мертвые гуси в полнолуние ожили и заверещали!

И со смехом Гарольт, Оливер и Патрик выехали за пределы замка, окруженные несколькими слугами. Я видела, как наши мужчины, понукая своих коней, стремительно удалялись под звонкий лай рвущихся борзых. И все-таки самым красивым и статным для меня оставался Оливер.