Невеста для Бессмертного

— Маняша, Маняша, поспеши! — разволновался кот, приложив волосатое ухо к с треском растущему дубу и слыша отдельные шутки и прибаутки хора, коими означался гаснущий след растущего пера. — Я быстро за платьем и потом покараулю тут. Кажись, перо где-то наверху прорастет, ты все равно не достанешь! Я полезу. Потом.

— Но…

— Никаких «но»!

В голове кота крутилась ненавязчивая мелодия типа «Миссия невыполнима». Змеишна Горынышна, взобравшаяся ему на голову, распластавшая свои крылья по его мохнатым щекам и впившаяся в уши, трехглавым шлемом села как влитая. Денег кот не имел, да у него и карманов-то не было, а это означало одно: по своему котовому обыкновению, помогающему ему влипать во всякие авантюры, он решил нужное просто украсть.

— Позаимствовать на время, — рыкнул он брутальнее, чем Бонд ноль ноль семь, озвучивая собственные грешные мысли. Умостив свою тушку меж горбами Кацмана, кот выпустил на задних лапах когти и так чиркнул ими по круглым бокам несчастного танцовщика бурлеска, что тот взревел громче мотора Харлея Девидсона, и стартанул с заносом, оставляя на асфальте черные следы от копыт.

Ветер бил в мужественное лицо охотника на удачу, перебирая его усы. Кацман, ревя, набирал хорошую скорость. Горынышна прожигала огненным взором пространство, рассматривая всеми тремя головами затененные летней зеленью балконы района, по которому мчался очумевший Харлей Кацман. Клубок молча наматывал на ус новые маршруты.

Кот отверг гламурные предложения Горынышны, средней голове которой понравились розовые стиранные пижамные штаны, трепещущие на веревке близ детской площадки. Сразу отмел маленькое черное платье, добычу левой головы, главным образом оттого, что маленьким оно было из-за декольте чуть не до пупа и высокого разреза сзади — до стратегически важных отверстий.

А вот правая голова не была бы правой, если б не делала все правильно. Она оглядывала окрестности почти не шевелясь и не дергая кота по пустякам, не отвлекаясь на блестящие брошки, короткие юбки и радостные кислотные розовые цвета. Но когда в поле ее зрения попало то, что нужно, она дернула кота за ухо, а тот, в свою очередь, потянул за уши Харлея Кацмана, плавно заворачивая его в чужой двор.

На балконе, под жестяной крышей, в нежной тени березки сушилось шелковое голубое платье выпускницы, стиранное по поводу знакомства с шампанским. Горынышна отсканировала его лазерно поблескивающим глазом, и ее устроило все: и цвет, и размер, и длина. Девушка, облаченная в это платье, должна была выглядеть в меру целомудренно и свежо.

Кот притормозил Кацмана под старым кленом, в молодой поросли у его могучего ствола. Заезженный Харлей, у которого по жизни были справка и освобождение, Харлей, в жизни своей не бегавший так быстро на такие большие дистанции, громко хлебал кислород и раскаивался, что вместо этого всего не пошел в армию. Группа захвата молчком переместилась на спину кота, и тот пополз вверх по коре, словно тать в ночи.

Тонкие березкины ветки, многократно воспетые в народном творчестве, издевательски трепетали близ балкона, лаская мутные стекла в разводах от дождя нежной зеленой листвой. До вожделенной цели было буквально лапой подать. Но стоило откормленному коту ступить на них, как они печально прогибались, грустно роняя вцепившегося в зелень агента ноль ноль семь вниз головой, и жильцы квартиры этажом ниже имели счастье видеть его удивленное лицо в своем окне. Опробовав три самых крепких ветки, кот дал задний ход, свою затею бросил, но от плана не отказался.

Горынышна не умела летать, хотя была рождена частично именно для этого. Крепко перемотав ее поперек туловища нитями клубка, кот, сидя в крепкой развилке дерева, зловеще раскрутил ее над головой. Бесстрашная Горынышна крепко сжала все свои зубы и зажмурила глаза, справляясь с приступами головокружения и тошноты, как космонавт в центрифуге. Когда скорость вращения была так велика, что кот легко вывел бы Горынышну на околоземную орбиту, агент ноль ноль семь великолепным броском отправил ее в полет на нужный балкон, минуя коварные гнущиеся ветки.

— Выдохни, выдохни! — успел крикнуть он. Горынышна, в полете тянущая жадные лапы к голубому шелку, пыхнула пламенем и на вздохе надежно впилась в нежный шелк всеми тремя пастями. Повреждения были минимальны — все равно, что иголками накололи. Переведя дух, бесстрашная Горынышна вцепилась в платье лапами, обвила его хвостом и понадежнее куснула в пуговицу — на всякий случай.

Суровый кот, кратко кивнул головой, потянул нить, которая, как известно, была сделана в Китае, и хоть и была маркирована, как чистая шерсть, на самом деле оказалась синтетической, резина резиной. Горынышну неумолимо потянуло назад, платье нехотя сползало с веревки. Нить растянулась под уверенными лапами кота… а затем с громким «м-м-м-бяум!» сдернула похитительницу вместе с добычей с веревки и швырнула ее в агента ноль ноль семь, сбив его этим снарядом с развилки.

Но это были уже мелочи.