Невеста для Дракона

Любовь — страшная стихия, в которой невозможно управлять собственной судьбой. Она обламывает не только крылья, руки и ноги! Она коверкает души, ломая их вдребезги.

Встретившись, клинки зазвенели, рассыпая цветные искры. Лица девушек почти соприкоснулись.

— Не любовь! — решительно возразила Ирина. — Я не уверена в том, что люблю Андриаса. Ещё меньше в том, что он любит меня. Но знаю одно — не любовь губит и корёжит человеческие души, а отказ от неё, — тяжело дыша, сообщила она в искажённое лицо противницы.

С усилим она отшвырнула от себя Флёр.

Их клинки вновь разошлись.

— Думаешь, стоит прыгнуть в пропасть, как твой Дракон ринется за тобой следом? — расхохоталась геяда. — Ты будешь падать во тьму в гордом одиночестве. Ты познаешь разочарование и боль. Ты пожалеешь о своём выборе!

— Возможно. Как ни горько это признать, легки дороги лишь у глупцов, потому что они попросту не в состоянии осознать тягот пути. Но если я упаду во тьму, я и там стану искать свет. И найду его!

— А если не найдёшь?

— Если не найду, зажгу сама! Даже в аду можно найти уголок, чтобы разбить в нём маленький садик и радоваться в нём, пусть единственному, но цветку. Может быть, Андриас и предаст меня, может быть я для него лишь пища, но я знаю одно — я его не предам.

— Того, кого знаешь едва-едва? Кто вряд ли был с тобой честен?

— Но и ни разу не был уличён в прямой лжи! И уж если на то пошло, бросив его сейчас я предам не только его — но и саму себя. В прошлом воплощении я не пожалела для него жизни. А он ждал меня семьсот лет…

— Если только не солгал? Мастеру иллюзий что стоит состряпать ещё одну, сладкую, как сон и горькую, как кошмар, ложь для маленькой легковерной дурочки?

Ирина пропустила удар и снова меч геяды оставил кровавый след на её теле.

И слова, и сталь резали одинаково больно. Потому что во всём, что говорила противница, был свой жестокий резон.

Стоит усомниться в одном, и звено за звеном, рассыплется вся цепь веры. Мы выковываем эту цепочку порой целую жизнь и всё разбивается в одно мгновение.

За что она сражается? Ей не нужен трон Княгини Ада. Она не уверена в том, что любит Андриаса.

Что за упрямство? Что заставляет её бульдожьей хваткой держаться до конца? Вера в то, что Андриас рискнул всем, что имел, ради воссоединения с ней? Ирина действительно верила в это.

Он нарушил законы существ, гораздо сложнее, чем она могла себе вообразить и, наверняка, если всё рассыплется и что-то пойдёт не так, кара за это будет немалой?

Ирина верила в Андриаса. И если ошибалась, то жестокую, страшную цену заплатить придётся ей.

Даже на земле слово «ад» внушает трепет. А тут, посреди заснеженного Нигде, так близко от Ничто, поверить в Ад было не то, чтобы просто — не верить не получалось.

Кого выбрать? Себя? Или — его?

Что легче: предать или быть преданной?

Чего уж проще — опустить меч и позволить геяде одержать вверх над собой, чтобы это не значило. Пусть бессмертные сами разбираются между собой, а она очнётся в своём безопасном человеческом мире, в привычной реальности. Проживёт положенную ей богом жизнь.

Сколько времени потребуется на то, чтобы всё, случившееся здесь, стало лишь сном? Бредом? Галлюцинаций, в которую просто невозможно здравомыслящему человеку верить?

А всё забыв, она не сможет мучиться совестью за то, что подвела существо, поставившего на неё так много.

«С чего я вообще взяла, что Андирасу придётся расплачиваться? Он же никогда об этом не говорил. Напротив! Он сам предлагал мне вернуться».

Но ему и говорить было ненужно. Ирина сердцем, душой знала — проиграет не она, проиграют они вместе. А платить придётся ему. Потому что в жестоких Драконьих Играх платит сильнейший.

Со слабого какой спрос? Слабого просто вычеркивают.

Она не узнает, что случится с ним. Она забудет его. Словно ничего и не было. И даже не сможет плакать по потерянной частички самой себя, которую она отрежет от души из-за банальной трусости, что так удобно называть осторожностью.

Может быть Ирина делает неправильный и глупый выбор, но она не бросит и не предаст. А если обманут её… что ж? Лучше быть обманутой, чем предавшей.

Флёр опустила меч, отступая на несколько шагов. По выражению её лица Ирина поняла — геяда уже осознала сделанный ею выбор. И он её не радует и не злит, скорее печалит.

Медленно подняв меч, Ирина сама удивилась его преображению. Он больше не напоминал дым — выглядел чёрным и жутким. По тёмному, как агат, лезвию, пробегали огненные всполохи, будто внутри него гудело пламя.

«Адская игла», — промелькнула в голове мысль, будто пришедшая извне.

Флёр замерла напротив, покачав головой:

— Я пыталась помочь. Пыталась изменить твою судьбу, но ты сделала свой выбор.

Геяда вскинула меч над головой. В противовес мечу Ирины, он вспыхнул ослепительным белым сиянием, словно был соткан из белого света.

Со всей силы, размахнувшись, Флёр вогнала его в снег. Яркий свет, вспыхнувший из земли, больно ударил по глазам, заставляя Ирину прикрыть их рукой.

Свет сиял, ослепительно-чистый, разрастающийся, будто невиданный цветок раскрывал обжигающие лепестки.