Невеста горца

Руки Коннора все еще были связаны, поэтому Питеру пришлось его поить. Коннора злили предъявленные ему обвинения, но он понимал, что графу придется выбирать между двумя рассказанными историями. Лорд Данстан не слишком хорошо знал Коннора, но вряд ли он мог безоговорочно отдать предпочтение словам какой-то деревенской шлюхи перед признанием знатного лэрда. Впрочем, что-то подсказывало Коннору, что граф знал нечто, что было неизвестно ему самому, и именно поэтому слова Мэг вдруг оказались такими важными. Если бы с ним была Джиллианна, подумал Коннор, она сумела бы разобраться во всем. А пока у него было ощущение, что его заставляют играть в игру, правил которой он не знает.

— Сэр Коннор, — торжественно объявил граф, когда Коннор закончил пить, — твоя история звучит довольно правдиво, но у меня есть три женщины, которые рассказывают ее совершенно по-другому.

— Три шлюхи, — сквозь зубы процедил Коннор. — Три распутницы, которых я выгнал из Дейлкладача. В моем замке они ничего не делали, а теперь им пришлось работать, чтобы прокормиться.

— Это важное обстоятельство, — согласился граф.

— Могу я узнать, что именно они рассказали? Очевидно, они обвинили меня в убийстве моего дяди? Но они рассказали вам, почему я якобы это сделал?

— Потому что ты узнал правду о нем.

— Правду? — Коннор напрягся. Его охватил страх.

— Женщины сказали, что ты рассердился, когда узнал, что он спит с твоей любовницей.

— Он делал это еще до того, как она стала моей любовницей. — Коннор выдавил из себя усмешку. — Я бросил ее. Он вполне мог получить ее назад.

— По их словам, у тебя была более веская причина разозлиться. Твой дядя был пьян и не следил за своими словами. Он выразил свое недовольство твоей женой, но это не главное. Ты убил его после того, как он рассказал тебе о прошлом. Когда эти женщины поведали мне, в чем заключалась вина сэра Нейла, я, должен признаться, подумал, что он заслужил такую участь. Однако это я, а не ты должен был решать, виновен он или нет. Я не могу допустить убийство знатного человека. Если бы ты бросил ему вызов и убил на поединке — это была бы честная битва. А так это обычное убийство.

— Я не убивал моего дядю, — повторил Коннор, но ему опять никто не поверил.

— Конечно, я понимаю, почему ты сделал это. Твой дядя оказался гнусным предателем. Он всеми силами поддерживал междоусобную войну и пресекал любые попытки ее остановить. Я знал, что он был влюблен в твою мать, а ее выдали за его брата, твоего отца. Хотя я всегда был уверен, что она сама сделала свой выбор, твой дядя не уставал повторять, что ее заставили родители. Он затаил злобу, которая вылилась в кровопролитную войну. Он подстрекал врагов твоего отца, и те напали на Дейлкладач. Резня затянулась. Возможно, со временем он начал ненавидеть и твою мать. — Граф пожал плечами. — Лишнее доказательство того, что отвергнутая любовь может перейти в глубокую ненависть. Сомневаюсь, что он оказывал помощь тебе и другим детям, когда обнаружил, что вы выжили. Может быть, он надеялся, что вы умрете без его поддержки.

Лорд Данстан остановил на Конноре долгий, тяжелый взгляд.

— Расскажи мне правду, и я сделаю все, чтобы освободить тебя. Я буду защищать тебя перед королем, который, как я помню, сам настаивал на том, чтобы война ваших кланов прекратилась. Но я не смогу оправдать совершенное тобой убийство, если ты не скажешь мне правду.

Коннор едва держался на ногах. Каждое слово, произнесенное графом, пронзало его, словно острие меча. Он хотел сказать, что никого не убивал, но язык его не слушался. С тех пор как в Дейлкладаче появилась Джиллианна, он начал смотреть на дядю другими глазами, и ему не понравилось то, что он увидел. Теперь, узнав страшную правду, Коннор прозрел окончательно.

Его терзала не только боль, но и стыд. Он выглядел полным дураком, доверившись единственному взрослому родственнику, оставшемуся в живых. Он впустил в дом убийцу своих родителей. Коннор выбивался из сил, стараясь восстановить Дейлкладач, — и заключал в объятия человека, превратившего поместье в руины. Он предоставил дяде возможность докончить начатое и убить их всех. Этого не произошло, но Коннор не мог не винить себя в том, что поставил под угрозу жизнь своих братьев и сестры.

Теперь он должен был оправдаться, объяснить, что не знал ничего из того, что рассказал ему граф. Но как он мог объяснить это? Коннор не знал, какими словами можно убедить графа в своей невиновности. Он боялся, что эмоции захлестнут его.

— Я не убивал моего дядю. — Голос Коннора звучал глухо, но не выдавал терзавшей его боли.

— Эх, Коннор, а я надеялся, что ты доверяешь мне, — вздохнул граф.

— Я доверяю вам, милорд.

— Не до конца. Я дам тебе время подумать о том, что ты захотел бы мне рассказать. Питер, отведи его в башню. Через несколько дней мы опять поговорим.