Невеста из мести (СИ)

Она вдруг закрыла лицо руками и расплакалась. Похоже, королевский дознаватель действительно нагнал на неё страху. Я подошла и приобняла её за плечи.

— Прости меня, Полин. За то, что ввязалась во всё это. И за то, что не выполнила обещаний.

Девушка всхлипнула и посмотрела на меня, смахивая слезу.

— Так что же, вы не станете королевой? Его Величество, кажется, любил вас. Хотя… откуда мне знать, — она вновь скуксилась.

— Боюсь, что не стану, — я безжалостно отмела в сторону мысли об Анвире, которые вспыхнули с новой силой от упоминания служанкой.

— Как жаль… — с тихим подвыванием пробормотала девушка.

— Надеюсь, у тебя всё будет хорошо.

Полин покивала, как бы уверяя, что так обязательно будет. А после помогла мне собрать оставшиеся вещи. Я вернулась в карету, напоследок кивнув вышедшему меня проводить Роранду. Мне не было жаль ничего и никого здесь, а потому я уезжала со спокойной душой.

Мы с моим молчаливым другом-кучером, ещё недолго колесили по дорогам королевства. Я постаралась забраться подальше от столицы, чтобы никакая случайность не могла столкнуть меня ни с Анвирой, ни с герцогом, ни даже с принцем Эрнаном. Пожалуй, от людей можно было скрыться, но от своих переживаний — сложнее. И оставалось надеяться, что время поможет мне в решении этой непростой задачи.

Я скрывала свой титул, хоть скрывать там было уже особо нечего, называлась просто Дальей. Объехала много постоялых дворов, пытаясь найти работу хотя бы на первое время. Можно было бы попытаться обратиться в дома к благородным господам, устроиться гувернанткой, но там наверняка начнут расспрашивать о прошлом. А мне не хотелось ничего вспоминать и выдумывать.

Выбрав тот постоялый двор, что меньше всего походил на бордель, я всё же нашла в себе силы наконец отпустить приставленного ко мне Финнаваром кучера. И в тот миг, когда он, откланявшись, уехал, оборвалась последняя связь с теми событиями, что наполняли мою жизнь ещё недавно.

Хозяин постоялого двора “Сонный филин”, мистер Эрвин Макдара поначалу отнёсся ко мне с подозрением. Он долго разговаривал со мной, словно собирался не взять на работу горничной, а женить на мне своего сына. В какой-то миг он взял меня за руку и развернул ладонью вверх.

— Вы вообще когда-нибудь работали, мисс? — спросил едко, проведя грубым пальцем по моей мягкой коже без единого намека на мозоли.

И стало так неловко, словно я что-то у кого-то собиралась украсть.

— Какая разница, мистер Макдара? — отдёрнула руку. — Раз уж нужда заставляет меня, я готова выполнять нужную работу. И не стану жаловаться.

Все долгие расспросы тут же прекратились. Хозяин постоялого двора показал мне комнатенку, в которой предложил остаться за неимением у меня другого жилья. Естественно, плату за неё он собирался вычитать из моего заработка. Зато кормить обещал хорошо и бесплатно. В тот миг, когда я, хоть и по собственной воле, но осталась совершенно одна, меня его условия полностью устраивали.

Конечно, поначалу пришлось нелегко. Помимо работы горничной меня частенько нагружали и необходимостью помочь в таверне, что располагалась на первом ярусе двора. Возможно, это было не по правилам и сверх договоренности, но мне сейчас настолько хотелось забыться и отринуть прошлое, что я соглашалась на почти любые поручения. Первые дни это помогало проваливаться в сон и ни о чём не думать. Но время шло, и воспоминания снова начали тревожить меня. Пожалуй, с не меньшей силой, чем до приезда сюда.

Меня мучили вопросы о том, что сталось с Идой, ведь после освобождения от Бездны называть её Мадлин больше не хотелось. Я так с ней и не увиделась перед отъездом, не обмолвилась даже парой слов. Не убедилась, что Финнавар был прав насчёт её излечения.

Хотелось увидеть Бьои здоровым и лишенным страха оттого, что смерть может настигнуть его в любой день.

Но больше всего мне не хватало Анвиры. Его слова во время нашего последнего разговора многое дали мне понять. И от этого становилось только хуже. Не давало покоя ощущение недосказанности и понимание собственной излишней порывистости, которая бросила меня в бегство от него. От того, чего сердце желало больше всего на свете.

В итоге я довела себя до того, что каждую ночь начала принимать сонный отвар, чтобы не маяться, лёжа в постели, от воспоминаний о моём короле. То, что мы так и не поговорили больше ни о чём просто рвало душу. Каждое невысказанное слово: оправдания или любви, стояло в горле комком. Я боялась сойти с ума. И потому, заканчивая работу в комнатах, умывалась и отточенным движением выпивала горькую жижу, подготовленную с утра. А после проваливалась в сон без сновидений.

Но нынче я, как в первые дни работы, так устала, что едва доползла до умывальника, смыла пот и прошедший под пьяные выкрики мужчин день. После упала в кровать и рухнула в забытье без всякого отвара. Наверное, поэтому, когда раздались шаги за моей дверью, в первый миг подумалось, что вижу сновидение.