Невеста из Уайтчепела

– Нет, не беспокойтесь. У меня там ничего ценного, – Эмили отрицательно качнула головой. И вправду, у нее нет ничего, заслуживающего внимания. Тем более в сложившейся ситуации лучше оставаться налегке. Деньги она еще вечером взяла с собой, поскольку не желала оставлять свои накопления в сомнительном пансионе. Украшения и прочие безделушки всегда были у нее при себе. Впрочем, «украшения» – это громко сказано. Тонкая цепочка на шее и маленькое колечко на мизинце. Единственное, о чем она немного сожалела – это о тетушкиных часах, которые так и остались лежать на тумбочке возле входа. Однако в этот раз ей показалось это несущественной потерей. Часы были из какого-то дешевого цветного металла, милые, но постоянно ломающиеся. Да и секундная стрелка у них давно отвалилась. Не следует из-за них обнаруживаться или гонять этих двух людей на другой конец Лондона!

Итак, значит, пансиона для нее больше нет. Нет и рынка. Нет знакомых. Что делать дальше? Куда идти? Деньги пока есть, но надолго ли их хватит? Где теперь остановиться? Пока здесь. В кресло и плед для потерпевших. А потом куда? Может, немедленно отправиться на паровозе обратно к тетушке? Так нельзя же пока. Голова сейчас взорвется от всех этих удручающих мыслей.

– Вам надо поспать, – Роберт взял ключи и направился к двери. – Пойдемте, я отведу вас в комнату отдыха.

– Роберт, ты тоже должен отдохнуть! – Эмили только сейчас заметила, что их общение с инспектором носит изменчивый характер. В особенности с ее стороны: то сугубо деловой – она советуется с ним как со следователем, то, наоборот, трогательный – она беспокоится о нем как о ком-то близком. Что касается самого Роберта, он остается сдержан и не позволяет себе отклоняться от изначальной линии поведения. И Эмили это озадачивает, ведь она чувствует, что не совсем уж безразлична ему. По крайней мере, ей так кажется. И вот сейчас если выяснится, что Джеймс маньяк, вернее, сподвижник маньяка, то все усилия по поиску жениха пойдут насмарку! А тут еще и Роберт, который, кажется, остался непокоренным! Одни разочарования!

Роберт отвел Эмили в помещение для отдыха. Она устроилась на том же самом кресле, где спала этой ночью. Укрылась тем же клетчатым малиновым пледом для потерпевших и вскоре уснула.

Отдых ее не задался с самого начала. Она часто просыпалась. Ей виделся один и тот же сон, но с разными концовками. Почти всегда ей снилось, что в комнату входит Роберт и сообщает какую-то весть. Например, о том, что пойман настоящий маньяк – мистер Уолдри – и она должна немедленно его опознать. То ей снилось, что Роберт вбегает в комнату и, чуть ли не выпихивая ее за дверь, сообщает, что ей надо срочно скрыться и больше никогда не появляться в Англии! А тут, уже совсем под конец, приснилось совсем что-то несуразное: входит Филл и сообщает, что Роберт умер, отравившись теми самыми пончиками. Эмили во сне даже не удивляется тому факту, что пончики съел сам Филл, а не Роберт. И до конца сновидения она лишь проклинает себя за то, что не выбросила эти гадкие пончики в помойку сразу, как только они попали ей в руки.

Наконец в комнату действительно вошел Роберт. Эмили была в полудреме. Не спала, но еще и не бодрствовала. Не видя его, она почему-то не сомневалась в том, что это именно он. Она не слышала, чем он занят, а только досматривала один из своих причудливых снов. Но вскоре открыла глаза. И, увидев серьезного Роберта, поняла – что-то приключилось. Она боялась, что за время ее сна произошло новое несчастье. С другой стороны, ее уже нечем расстроить.

– Роберт, что-то случилось? – Эмили зевнула, укутавшись по самые плечи пледом. Пробуждение принесло ей новый озноб.

– Джеймс пришел. Он ищет вас, – мрачно сообщил Роберт.

Эмили было холодно. Тоскливо. Сонливо. И казалось, что приход Джеймса мог бы подождать. Она нехотя стянула с себя плед и выпрямилась. Она чувствовала, что вот именно сейчас ее все достало так, как никогда раньше. Хочется спать. И не просто спать, а забыться сном.

С этими минорными мыслями Эмили завалилась обратно в кресло, уткнувшись носом в широкий подлокотник. Нет, пожалуй, дело не в том, чего хочется. А в том, чего не хочется. Не хочется никуда идти, не хочется никого ловить, никого опознавать, снова думать, думать и думать.

Эмили вдруг вспомнила, что находится в комнате уже не одна. Усилием воли она снова поднялась, намериваясь все-таки собраться с духом и явить твердость. Она провела рукой по своим волосам: они были спутаны, кое-где уже нащупывались колтуны, как у какого-нибудь уличного кота.

– В углу есть зеркало, – Роберт указал на трюмо, спрятавшееся за дверью.

Эмили поправила одежды и поплелась к выходу.

– Значит, он пришел? – Эмили равнодушно оглядела свое отражение в зеркале, машинально расправляя спутанные пряди волос. Казалось, она делает это потому, что так надо, а не потому, что ее заботит собственный облик. – И где же он?

– Внизу. Ему сказали, что я занят и попросили подождать, – Роберт тоже уже был возле выхода.