Невеста Короля Теней

Она утирает рот тыльной стороной ладони и протягивает кубок обратно мне, все еще продолжая кашлять. Затем она качает головой, и, к моему удивлению, я слышу, как из-под этой вуали доносится тихий смешок.

– Да уж! Не самое хорошее начало, так ведь?

Напряжение, стискивающее мои плечи, при звуке этого смеха ослабевает. Хотя, должен признаться, звучит она совсем не как та девушка, с которой я танцевал в Белдроте. Если бы я не знал наверняка, я бы сказал, что она звучит как…

Но нет. Я принес обеты. Больше никогда я не подумаю о другой женщине. Только о ней. О той женщине, что стоит передо мной. Моей жене. Моей Ильсевель.

Я беру два кубка и ставлю их на столик возле кровати. Кровати. Внезапно она кажется очень большой и зловещей. И даже не глядя прямо на нее, я до боли остро осознаю, что под этим платьем скрывается податливое тело Ильсевель. Я закрываю глаза, борясь с огнем в животе. В конце концов, я мужчина. Я ничего не могу поделать с желаниями моего тела.

Но только я решаю, что делать с этими желаниями. Я не позволю им меня контролировать.

Сделав медленный вдох, я вновь поворачиваюсь к моей невесте. Она стоит там, где я ее оставил, один кулак снова прижат к сердцу. Она пытается прикрыть свою обнаженную кожу?

Я облизываю пересохшие губы.

– Я хочу, чтобы ты знала, Ильсевель, что я не намереваюсь причинять тебе боль. Ни сегодня. Ни когда-либо еще.

Она молча смотрит на меня. Быть может, она не понимает.

– Я имею в виду, что мы не обязаны сейчас делать что-либо, к чему ты не готова.

– Сегодня наша брачная ночь, – ее голос очень тих.

– Я знаю.

– Союз… – она оставляет неоконченную мысль висеть между нами.

– Союз для меня важен, – признаю я. – Но и ты тоже. Я хочу, чтобы ты была счастлива здесь, в Мифанаре.

Кажется, она обдумывает это.

– Моя кузина должна засвидетельствовать заключение союза, прежде чем отправится обратно. – Она делает паузу, затем добавляет: – Мой отец будет ее ждать.

– Вместо нее можно послать гонца, он объяснит задержку. – Она начинает возражать, но я поднимаю руку. – Мне не кажется, что наши интимные взаимодействия должен определять какой-то произвольный крайний срок.

Между нами повисает долгий тихий миг. Лишь далекий гул музыки поднимается из пиршественного зала далеко внизу, подчеркнутый боем барабанов.

– Но, – говорит она наконец, – этот крайний срок не произволен.

Все верно. Я чувствую жуткий гнет союза, давящий на меня своим весом. Нужды моего народа, моего королевства, моего мира. Пропасть, расколовшая деревню Дугорим, тела, разбившиеся о скалы внизу. Вонь поднимающегося раога, заполняющая ноздри. Это нужно остановить. Я должен использовать все доступные средства, чтобы это остановить.

И все же…

Я смотрю ей в глаза. Пусть сквозь вуаль мне не удается отчетливо разглядеть ее лицо, я удерживаю ее взгляд.

– Ильсевель, ты станешь королевой моего народа. Но также ты – моя королева. Ты и только ты будешь направлять меня и диктовать мне свои желания. Для меня будет честью их выполнять.

Вновь тишина. Столь плотно набитая невысказанным. Страхами. Желаниями. И всем, что находится между ними. Я стою здесь, возле постели, глядя на эту женщину, эту незнакомку, к которой я только что привязал себя сердцем и душой. И жду.

Она делает шаг.

Сердце замирает у меня в груди.

Она делает еще один шаг. И еще. Я сжимаю кулаки, руки мои вытянуты вниз, словно у солдата, готовящегося к битве. Моим глазам хочется пожирать ее тело, смотреть, как эта юбка распахивается, обнажая ее стройные ноги. Пусть я и отказываюсь смотреть вниз, ничего не могу поделать с тем, что все мои чувства остро реагируют на нее.

Она встает передо мной, глядя на меня из-под своей вуали.

– Можем мы… Вы не будете против, если мы приглушим свет?

– Ну разумеется! – чуть поспешно отвечаю я. Я произношу словесную команду, которая заставляет кристаллы померкнуть, отчего комната окрашивается глубокими фиолетовыми и синими тенями. Но я все равно вижу ее. Очертания ее бледного тела, стоящего передо мной в тенях. Пыльца олков с нашей церемонии мерцает на ее лбу и груди.

Она медленно стягивает вуаль с головы, роняя ее у своих ног, а затем поднимает подбородок. Ее веки опущены, словно ей невыносимо смотреть на меня прямо. Вместо того она утыкается взглядом в мою грудь. Подняв одну руку, она кладет ладонь мне на сердце, накрывая символ из мерцающей пыльцы олков. Миг спустя она отнимает вторую руку от своей груди, открывая вид на этот глубокий вырез и все прелести, что он демонстрирует.

Я знаю, чего она от меня ждет. Я колеблюсь. Затем, двигаясь осторожно, чтобы не напугать ее, я кладу ладонь на ее собственный сияющий символ. Ее сердце скачет галопом, точно в такт моему.

Ее губы двигаются, с них срывается нежный шепот:

– Вы поцелуете меня, мой король?

Глава 31. Фэрейн

Мои слова повисают между нами в воздухе, словно серебристые бубенцы.