Невеста Кристального Дракона

– Я не позволял называть себя на «ты». За то, что посмела пререкаться и говорить со мной неуважительно, по прибытии получишь двадцать плетей. А сейчас выполняй приказ, если не хочешь заработать еще десять.

Всхлипывая, Люцема принялась собирать дрожащими руками скудные пожитки Камариса. Кое-как все было уложено, криво и косо. Прорицатель поморщился.

– Отвратительная работа. Плюс пять плетей. Дома мои служанки обучат тебя.

Мертвенно-бледная физиономия Люцемы полыхнула огнем и стала пунцовой. Но ничего сказать на это она не осмелилась.

– Поступишь в услужение моей дочери. Хочу, чтобы у нее была ловкая и усердная горничная. Наглая и неуклюжая прислуга в моем доме не нужна. От нее быстро избавляются.

– Но у тебя нет дочери! – вырвалось у Люцемы, за что она тут же получила еще две сильные пощечины.

На глазах выступили слезы. Некогда гордая, надменная драконица униженно простонала:

– У вас нет дочери…

– Законнорожденной нет.

Тут до Люцемы дошло.

– Я должна прислуживать полукровке? Бастарду от человечки?!

Камарис деланно вздохнул.

– Не буду наказывать тебя за это сразу. Сначала отработаешь наказания, что уже заслужила. А потом уже решу, как покарать тебя за оскорбление моей дочери и твоей будущей госпожи. Не надейся, что я забуду об этом.

В глазах Люцемы мелькнули ужас и неверие.

– Ты же любил… вы же любили меня. Замуж звали.

– Это было много лет назад. Когда я был очарован твоей юностью и невинностью. С тех пор я наблюдал за тобой. Убедился, что взять такую жену стало бы непоправимой ошибкой. Сейчас у меня остался лишь интерес – можно ли из упрямой, вредной, склочной стервы сделать милую, покорную женщину. Я хочу тебя воспитать, Люцема. И тебе лучше помогать мне. Потому что если я потерплю поражение, верну тебя Ральдарину. А он не отменил смертный приговор.

– Родители не позволят унизить меня!

– Твои родители ничего не узнают. Им сообщат, что ты предпочла перейти под мое покровительство. И тебе лучше подтвердить это, потому что иначе они услышат всю правду. Хочешь поставить их перед выбором: оказаться семьей государственной изменницы или отречься от дочери? Как думаешь, что они предпочтут?

Люцема задрожала, сознавая всю безысходность собственного будущего.

– Поэтому ты напишешь им письмо под мою диктовку. А сама станешь прислуживать моей дочери. Полукровке от человеческой наложницы, как ты верно поняла. С усердием и почтением. Один нехороший взгляд или шепот – будешь наказана. А я люблю наказывать за непослушание, Люцема. Мои любимые человечки редко давали такую возможность. Они были умными, быстро понимали, чего я хочу от них, и учились получать от этого удовольствие. А еще они были слишком хрупкими. Я не хотел причинять им вреда. С тобой я наверстаю то, чего не мог позволить с ними. Ты сильная и выносливая драконица.

Хищная усмешка перечеркнула лицо Камариса. Ни тени тепла и любезности, которые так очаровали Ирину. Перед Люцемой был жестокий, беспощадный мучитель.

– Днем ты будешь находиться в распоряжении моей дочери. Ночью – в моем. И не пытайся играть за моей спиной в свои женские игры. Я не Ральдарин, Люцема. Я вижу тебя насквозь. Как думаешь, почему твое покушение на Ирину не удалось? Когда я последовал за твоей служанкой, приказал собственному слуге проследить за человечкой. Он увидел околдованного тобой беднягу, доложил мне, а потом, по моему приказу, – Кори. Поэтому твой замысел не удался. И если ты попытаешься провернуть подобное в моем замке, сильно пожалеешь. Не вынуждай меня объяснять дочери, почему ее служанка не в состоянии выполнять свои обязанности неделями и даже месяцами.

Глава 36 У людей

Время в человеческой стране тянулось медленно. Или страна была ни при чем – просто мое время ползло волоком, неохотно. Я словно погрузилась в странный тягучий сон. Жила в полудреме, скрывая на дне души боль измены и предательства.

Старалась напоминать себе, что никакой измены быть не могло. Что Ральдарин ничего не обещал. Я ни о чем его не просила. Отдалась бездумно, ни на что не рассчитывая. Почему же теперь так больно платить за свою опрометчивость?

Среди людей для меня ничего не изменилось. Я мало с кем общалась, большую часть времени проводила в отведенных мне апартаментах. Князь Алтео не хотел устраивать шум из моего прибытия. Торжественного бала в мою честь не предвиделось. Так что я почти никого не видела, кроме приставленной камеристки да Элайсси.

Видеть кельми было больно. Я понимала, что ее вина в случившемся минимальна. Ну как минимальна… Элайсси преследовала свою цель и ради нее соблазнила Ральдарина. А что он прямиком от меня упал в ее объятия, говорило о его подлинном отношении ко мне. Я была для него никем.

Первое время я пыталась избегать Элайсси. Притворялась нездоровой или напрямую отказывалась общаться с ней. Она не обижалась. Смотрела на меня своими печальными бездонными глазами и уходила, когда я гнала. И через некоторое время вновь приходила справляться о моем самочувствии. Все с тем же грустным взглядом.