Невеста-лягушка

— Тьфу на тебя, — сплюнул царь, вновь подхватывая лягушку. — Не ушиблась?

Забава мотнула головёнкой.

— Ты смотри-ка… понимает всё… А ну-ка, доченька, может ты и что делать знаешь?

Красавица призадумалась. Не вовремя она разыгралась. Неужто и впрямь разум лягушачий стал главенство брать? Не бывать тому!

— Что делать-то? — чернавка подошла ближе.

Глянула на неё Забавушку и утро сегодняшнее всё в деталях вспомнила. И сарафан, и Финиста, а самое главное, бабку-ведунью! Вот кто знает толк во всех заклятьях! Вот кто помочь сможет!

Ну же, вспоминай, Глашенька, вспоминай, родненькая. Как мы с тобой сегодня утречком… Подмигнуть опять, что ли? Нет, не стоит, и так, как мел белая стоит. За каждым движением следит. Как же объяснить-то?

— Чего она делает? — изумлённо выдал царь, наблюдая, как родная дочка самозабвенно изображает всадника. — Живот болит? Упала шибко сильно?

Забава многозначительно фыркнула, и, посматривая на Глашку, наигранно кокетливо хлопнула несуществующими ресничками. Ну, дурёха, поняла?

— Ой… Это же молодец заезжий…

Давай, давай! Додумывай!

— Утром приезжал…

— Какой такой молодец? — переспросил батюшка. — Когда видали?

— Когда к старухе… Ой…

Ну! Глашенька, вспоминай! Забава задрыгала перепончатыми лапками от нетерпения.

— В городе же старуха есть! — ахнула чернавка. — Бабка-ведунья! Вот кого позвать надобно!

— Так зови! Чего стоишь!

Бросилась чернавка к выходу, едва не поскользнулась.

— Сейчас, сейчас, я мигом!

Ждать пришлось недолго. То ли Глаша со страху быстро бегала, то ли бабка где-то поблизости прогуливалась.

Приковыляла старая, осмотрела мученицу, покачала головой, языком поцокала, и выдала:

— Заклятие могучее, древнее, колдовством сильным навеянное, сердцем оскорблённым вызванное, разумом чёрным созданное. Не бывать тебе девицей красною, не ходить по земле-матушке, лишь лягушкою прыгать позволено, да мошкарою болотной закусывать. Не жить в золочённых хоромах, не спать на перине пуховой…

— Эй, эй! — прервал её царь. — Чего разтрезвонилась! Не для того вызвали. По уму говори, по делу. Поможешь царевне или нет?

Ведунья прищурилась, оглядела любопытные глазёнки на выкате, потыкала корявым пальцем в склизкую спинку и вздохнула.

— Помочь помогу, но полностью заклятье не сниму.

— Как так?

— А вот так, — бабка поправила узорчатый платок и склонилась поближе к Забаве. — Днём человеком будет, а ночью обратно в лягушку обратится. По-другому не сделать.

— И что же? Так всю жизнь мучиться?!

— Почему же всю жизнь? Ведь испокон веков ведомо, что истинная любовь способна любое проклятие снять.

Царь схватился за голову.

— Значит, замуж… за Демьяна… За изверга…

— Чем же ты меня слушаешь, царь-батюшка? — сдвинула брови старуха. — Я же про истинную любовь толк веду, а не про тобой выбранного жениха. Пускай девица сама сыщет мужа.

— Да кого она сыскать-то может?

— Того, кто судьбой предназначен. Чуешь? Запомни! Коли не найдёт, или любви ответной не добьётся, то до конца жизни будет лягушкою прыгать! Вот так вот.

* * *

Столь долгожданное утро никак не хотело приходить.

Несколько человек, расположившиеся в большом зале, с трепетом разглядывали маленькую зелёную лягушечку, которой, казалось, и дела не было до такого пристального внимания.

Забава занималась весьма важным делом: высовывала язычок на всю длину и с любопытством скатывала обратно. Этот процесс оказался таким увлекательным, что царевна позабыла обо всём на свете. И поэтому, когда в очередной раз, изо рта ничего не выкатилось, даже немного расстроилась.

— Рассвет! Забавушка! — отец прижал её к груди. — Доченька, кровиночка моя!

Красавица обрела былую форму и придирчиво ощупала собственное личико.

— Я вернулась?

— Вернулась!

— Правда? Ой, как хорошо! Мне не особо понравилось квакать.

Царь вздохнул.

— Это мало кому может понравиться. Ни тебе, ни мне, ни будущему мужу. Кстати, о муже…

— Батюшка, не начинай! — Забава отвернулась.

Вот ещё не хватало! Столько пережила с этими смотринами, а он всё никак не успокоится. Зятя подавай!

— Да нет же, — царь поморщился. — Не скрою, хотелось мне видеть тебя женою достойного человека, но тут уж как… — он обернулся на стоящую у стеночки ведунью. — Гм… Как судьба распорядится. Верно говорю?

Старуха кивнула.

— Верно, государь, верно. Послушай меня, деточка, — обратилась она к Забаве. — Заклятье сие дюже страшное. Так просто не снимаемое. Коли не хочешь за ирода, что волшбу тёмную сотворил замуж идти, то сделать тебе надобно так…

* * *

Забава собиралась в путь.

Тяжёлый разговор с отцом остался позади. Царь-батюшка никак не желал отпускать дочь в одиночестве. Мало ли что в дороге приключится? Вдруг злодей какой позарится на красу ненаглядную? Вдруг Яга в свои сети заманит? А вдруг — тьфу-тьфу! — Кощей себе в невесты заберёт?

Тяжело родительскому сердцу, сковывают его оковы железные, вонзаются ножи острые, боль причиняют. Но и оставить подле себя Забавушку нельзя. Надо… Надо искать суженого.

— Триста стражников с собой дам, триста чернавок!

— Нет.

— Пятьдесят телег загружу поклажей!

— Не возьму.

— Дюжину пирогов в дорогу прикажу испечь!

— В реку выкину.