Невеста лунного огня

Возможно, но… я сжала подлокотники. Если я хотела выжить тут, нужно было показать, что меня не запугать. Я не могла прятаться. Не могла сжиматься и дрожать. Я должна была встретиться с хозяином этого дома, а потом… потом…

— А что потом? — прошептала я.

Решимость рушилась.

Я не успела придумать ответ, дверь открылась. Я подняла голову, увидела темный силуэт и быстро опустила взгляд на белые горящие камни. Сердце колотилось, и я пыталась дышать ровно. Его острый слух точно уловит, если мое дыхание дрогнет, и я не хотела радовать его пониманием, как сильно он меня пугал. Я могла скрыть это.

— Добрый вечер, миледи, — прогудел низкий голос невидимого жениха.

Я стиснула зубы и пристальнее смотрела на огонь.

Долгая пауза. А потом тихий шепот:

— Закройся, — дверь с шорохом закрылась. Стена снова стала плотной.

Насторожившись, я слушала звук шагов и шорох тяжелой мантии, он пересек комнату. Краем глаза я заметила неясный силуэт, замерший у столика, где лежали украшения. Было все еще тихо.

— Тебе не нравятся мои подарки? — сказал он.

Я чуть не пронзила его взглядом. Нет. Я не буду на него смотреть. Не буду с ним говорить. Пока не буду готова.

Он выждал вежливую паузу. А потом услышала хмыканье и шум, словно он сдвинул украшения в сторону. Несколько упали на пол со стуком. А потом знакомый стук. Фарфор и серебро.

Через миг я ощутила запах — мясной, вкусный запах, и предательский желудок заурчал. Я прижала ладонь к животу, словно могла остановить это физически. Это… будет сложнее, чем я думала.

— Слуги говорят, ты не поела.

Я внимательно слушала тихий стук. Он что-то расставлял? Хоть я хотела сопротивляться, взгляд сдвинулся, и я заметила миску, черпак и ложку. Во рту появилась слюна.

Тень повернулась, и я заметила неглубокую миску с позолоченными краями. Мясо на кости было видно там, оно было в темном соусе, украшенное листьями и кусочками сладко пахнущего фрукта, который я не узнала. Было красиво. И запахи щекотали ноздри, голова кружилась от голода.

Я стиснула зубы и сцепила ладони на коленях.

— Я не голодна.

Невидимые глаза смотрели на меня. Я почти ощущала, как он прищурился.

— Еда тебе не нравится?

Я покачала головой.

— Я не буду есть.

— Я сказал своим слугам готовить еду, похожую на ту, что в твоем мире. Они старались исполнить приказ, но я поговорю с ними, если хочешь. Они хотят порадовать, даже если…

— Я сказала, что не буду есть, — я взглянула на фигуру, держащую тарелку. Он стоял так, что я даже не видела его ладонь. Когда он сказал, что я не могла его видеть, он имел в виду, что все было так серьезно? Я приберегла эту мысль, чтобы обдумать потом, и посмотрела на темное место, где была его голова. — Я не дурочка. Я знаю игры твоего народа. Я не попадусь так просто.

Последовало задумчивое молчание. Тарелка пропала из освещенного участка, и тень вернулась к столу. Я слышала стук ложек и мисок, он опустил крышку. Часть запаха пропала, к моему облегчению. Запах сводил меня с ума от голода.

А потом мой темный жених прошел к месту напротив камина. Он сел в пустое кресло. Я ощущала его взгляд на себе, смотрела в ответ, не опускала взгляда.

— Еда не отравлена, — сказал он. — И не зачарована. Ты моя жена. Ты можешь спокойно брать то, чем я владею, ведь это и твое. Мои слуги обязаны обходиться с тобой с вежливостью и уважением, как с леди Орикана.

Я сглотнула с болью.

— Я не… леди Орикана. И я не твоя жена.

— По законам Требования и Выбора…

— Да, да, это ты говорил прошлой ночью. Но я не знаю, как законы фейри применяются в этом случае. Принуждение и выбор — не одно и то же.

— Принуждение?

— Да! Как еще это назвать? Когда твой народ стоял у моей двери и говорил, что у них моя сестра? Что мне было делать? Какой был выбор, кроме как выйти за дверь?

— Они… — пауза, и он тихо кашлянул. — Прошу прощения за вопрос, но мой народ угрожал твоей сестре?

Я открыла рот. Закрыла его. Воспоминания о том ужасном вечере были мутными. Я помнила, как голоса говорили, что моя сестра была милой, и они любили с ней танцевать. И был крик. Но я не помнила настоящих угроз.

Мне стало не по себе. Я обмякла в кресле, ощущая слабость.

— Нет, — прошептала я. — Они не угрожали ей. Не… прямо.

— И они не заключали с тобой сделки? Не говорили условия ее освобождения?

Я покачала головой.

Я услышала медленный вдох и выдох.

— Тогда условия Требования и Выбора соблюдены. Они не угрожали, не предлагали сделки, так что ты выбрала пересечь порог по закону, выбрала сама.

Я опустила голову. Впервые за долгое время хотелось выругаться. Мама говорила, что ругательства были способом трусов выражать эмоции, так что я подавила его. Я не была трусихой.

— Но меня все равно обманули, — сказала я сдавленным голосом.

— Да, — голос гудел опасно, будто рычал, в темноте. — Обманули. И об этом я поговорю со своим народом. Клянусь. Они пострадают за свою дерзость.

Я взглянула на тень. Перед глазами я видела зеленую женщину, щебечущую и нежную, ведущую меня по коридорам огромного поместья.

— Я не хочу, чтобы кто-то пострадал, — сказала я. — Думаю, они просто пытались выполнить твои приказы.