Невеста на откуп

Ллойду не нравилась сложившаяся ситуация. Он не понимал причин, побудивших герцога Ранского жертвовать дочерью. Допустим, Его Светлость не хотел платить свою часть контрибуции. Но ведь это лишь временная мера. Герцог дождется того, что у него заберут законных детей. Конечно, это вызовет недовольство среди аристократов Велии, но зато продемонстрирует другим, что подобные игры с Тасаром недопустимы. В результате герцог еще и неустойку заплатит, если как следуют надавить.

Неужели он этого не понимает? Понимает. Судя по наблюдениям, он способен просчитывать свои ходы вперед. Взять хотя бы историю со Станой – везде соломки подстелил подлец! Все продумал. Значит, понимает. Должен понимать, что его ждет, когда все махинации вылезут наружу. А они вылезут! Ллойд носом будет землю рыть, чтобы найти и представить неопровержимые доказательства. Тогда почему продолжает эту игру?

Хранитель чувствовал, что что-то упускает из виду: какую-то мелочь, мысль, которую никак не мог поймать за хвост. Может быть, пора отдохнуть? Двое суток без сна и отдыха не способствуют остроте мыслительного процесса. Лучше подумать об этом завтра утром, желательно вместе со Станиславой: возможно, она сможет дать подсказку.

Надо, кстати, проверить девушку. Целительница не обнаружила ничего страшного: обычная простуда, которая, слава первопредкам, не перешла в воспаление бронхов или легких. На начальном этапе никаких негативных последствий для здоровья Станы не будет. Женщина только предупредила, что в эту ночь у пациентки может быть жар. Хорошо бы лично убедиться, что с его будущей помощницей все в порядке.

Ллойд остановился на пороге спальни, разглядывая спящую девушку. Солнце еще не зашло, поэтому её лицо он видел отлично. Тени, которые залегли под глазами, обветренные губы, румянец на щеках, непослушную прядку, которая выбилась из косы и упала на глаза. Как, оказывается, приятно просто смотреть на спящую Стану.

Как хорошо было бы сейчас скользнуть под одеяло и прижаться к девичьему телу. Даже не для того, чтобы насладиться телесной близостью (хотя Ллойд бы не отказался), а для того, чтобы почувствовать её тепло, запах, погладить соблазнительные изгибы. Хотя маловероятно, что он бы сдержался, если бы забрался сейчас под одеяло. Одна мысль об этом, несмотря на усталость и недосып, пробудила желание.

Хранитель взлохматил короткие волосы и встряхнул головой, отгоняя навязчивые мысли; подошел к кровати и сел подле девушки. Он аккуратно убрал с лица Станы прядь волос и, приложив ладонь к её лбу, нахмурился. У девушки был жар. Небольшой, но все же.

Если бы мальчишка-наблюдающий не упустил свою подопечную, Ллойд бы поймал беглянку раньше. Это ж надо было додуматься прятаться в холодильном ящике! Когда их перевозили, артефакты поддерживающие холод отключали, но остаточный фон и особые знаки не позволяли запасать тепло. Горцы, даже не маги, знали об этой особенности, а Стана – нет.

Конечно, военным, которые проводили досмотр, и в голову не пришло заглядывать в ящики. Вот если бы к тому времени пропажу Станы обнаружили, то обыскали бы каждый фургон с особым тщанием, но мальчишка даже не понял, что девушка сбежала. Неуч! Где только таких набирают? Если бы не его безалаберность, Стана не заболела бы.

А теперь, что делать? Разбудить её и дать жаропонижающее? Или подождать? Температура невысокая, организм борется сам. Может быть, посидеть тут, пока ей не станет лучше?

Ллойду не хотелось уходить. Стана манила его с самой первой встречи. С того самого дня, как он увидел её синие глаза, в которые погрузился, как в чистые воды горного озера. Он тогда сразу понял, что произошло. Нэйт оказался довольно прозорлив. Тот разговор с наставником глубоко врезался в память.

Один из долгих зимних вечеров Ллойд и Нэйт коротали за игрой в шахматы. Уютно потрескивал камин, медовая настойка согревала внутренности, тянуло пофилософствовать. Разговор зашел о симпатиях и привязанности. Ллойд тогда заявил учителю, что не верит в любовь или в сильную симпатию, возникшую с первого взгляда. В теории, конечно, такое может произойти с кем-то, но не с ним, потому что опыт в их профессии довольно специфический.