Невеста на убой

– Хотите, чтобы я вам спела, госпожа? – с улыбкой спросила Зира, когда я уже улеглась в постель.

– Нет, – быстро ответила я, но увидев ее удрученное выражение лица, почувствовала укол совести и добавила: – сегодня не нужно, нет настроения.

– Я вас поняла.

Дана приставила кресла к моей кровати.

– Будете снова ждать, пока я не усну?

– Нет, сегодня мы проведем ночь здесь.

Я приподнялась.

– Зачем?

– На вас напали. Будет правильным больше не оставлять вас в одиночестве.

– А разве вы сможете мне помочь? Если опять придет этот колдун?

Зира сдвинула брови.

– Не думаю, что он так скоро вновь дерзнет ворваться в ваши покои. Да и вряд ли будет действовать так же.

– Это точно, два раза в одну реку…

– Что, простите?

– Ничего, – отмахнулась я и отвернулась, натягивая одеяло по самые уши.

– Госпожа Ирана, – неожиданно обратилась ко мне Дана.

– Да? – с любопытством отозвалась я.

– А какой он? Мир людей?

Я даже приоткрыла рот от удивления.

– Дана, – назидательным тоном произнесла Зира, – такие вопросы неуместны.

– Почему? – я приподнялась и посмотрела ей в глаза. – Почему неуместны?

– Нам запрещено спрашивать вас о вашем мире, дабы не усиливать тоску по дому.

– Поверь, это не поможет, – я села, сложив ноги в позу лотоса и подобрав поближе одеяло. Свечей на этот раз в комнате было больше, но легкая прохлада все же ощущалась. – Что именно ты хочешь узнать?

Дана замешкалась.

– Если честно, то я почти ничего не знаю о вашем мире. Нам просто говорили, что у людей нет магии, они слабы телом и духом…

– Вот тут могу поспорить!

– Ну… Глядя на вас…

Она испугалась и прикрыла рот рукой. Зира одарила ее свирепым взглядом.

– Думаю, – сказала я, – у нас просто разные представления о «силе духа».

– Как это? – спросила Дана.

– Вот, что подразумеваешь под этим ты?

– Стойкость, терпимость к боли, решительность, – она задумалась, пытаясь подобрать еще больше подходящих синонимов.

– Все это тоже верно, но главная сила духа заключается немного в другом.

– В чем? – они произнесли этот вопрос в один голос. Пусть Зира и была ходячим примером «правильного» (в понимании этого мира), но все-таки она так же не была лишена простого любопытства. Это осознание сделало ее более «живой» в моем понимании.

– Никогда не сдаваться, не терять доброту… всегда находить в себе силы бороться, жить дальше.

– Так это ж и у нас так! – радостно воскликнула Дана.

– Нет, – отрезала я.

– Нет, правда, у нас так же!

– Не так же, – еще более настойчиво произнесла я. – У вас далеко не так. Вы понятия не имеете, что означает настоящая доброта. Вы лишили себя главного – любви. У вас нет семей, только родословные. Вам не за что бороться, кроме существования своей расы. А существование – это не жизнь.

Они поникли, в их глазах читалось множество вопросов наряду с несогласием.

– Жизнь ценна только тогда, когда ты можешь разделить ее с кем-то. А вы даже собственных детей бросаете. Отворачиваетесь от них, и вам по большому счету плевать, что будет с ними дальше.

– Это не так, – прошептала Зира.

И я впервые увидела слезы в ее глазах.

– Мы любим их, но не можем портить им жизнь своей любовью. Любовь сковывает, она не дает взлететь. Каждая мать знает, что рано или поздно она может потерять свое положение, как и ее дитя может лишиться своего. Представьте, что будет, если вашу маму заберут из дома и она станет прислуживать другим? Привязанный к ней ребенок может пойти следом, лишь бы не оставлять ее одну. При этом он опозорит себя, навлечет на нее еще больше бед. Ничего хорошего из этого не выйдет. Я видела этих матерей, которые украдкой подглядывают за своими детьми. Они передают им подарки, ночами приходят к ним в комнаты, чтобы обнять и поцеловать. Каждый следующий ребенок – это их боль. Новая боль потери. Эти женщины иссыхают на глазах. Но бывает, что страдают не только они.

– Как это? – я чувствовала, что за всем этим рассказом таилось еще что-то… Что-то, что очень ранило ее саму.

– Бывает, что жадная мать видится со своим чадом. Она разговаривает с ним, обнимает. Он привязывается к ней. А когда ее наказывают, дитя уходит из жизни вслед за ней.

Я ахнула.

– Если мать видится с ребенком – это преступление? За это казнят?

– Да, – Зира глубоко вздохнула и кротко улыбнулась. – В этом мире нет места любви, госпожа Ирана, ровным счетом, как и вашей человечности. Здесь опасно знать, на что может быть способно сердце.

– Почему? Почему все так?

– Если бы все было иначе, драконы бы уже вымерли. Это наша дань будущему нашей расы. Мы делаем это во благо многих поколений и верим, что когда-нибудь угроза нашего вымирания исчезнет, и тогда, возможно, все станет иначе.

– Но почему нельзя сейчас? Почему нельзя позволить всем жениться по любви? Пусть рожают в браке! Пусть растят своих детей, любят своих родных, что в этом плохого?

– Ограничение одного рода, у драконов запрещены браки между детьми одних и тех же родителей.

– А если общий только один родитель?

– Тогда можно.

– Это же инцест!

Она удивленно уставилась на меня.

– Не знаю, что вы имеете в виду.

– Брату и сестре нельзя…