Невеста-наследница

— Я твердо намерен приложить все усилия, чтобы ты вполне распробовала, каково это — быть женой, и притом женой счастливой, — сказал Колин и порадовался, когда это заставило ее закрыть рот. — Так где же эта ферма?

Синджен только молча покачала головой. Дуглас снова вступил в разговор:

— Ну хватит. Алике, скажи нам: где она?

Алике с беспомощным видом захлопала глазами и испустила глубокий вздох, отчего взгляд ее мужа вмиг устремился в нужном направлении и сосредоточился на ее роскошной груди. Потом она всплеснула своими изящными белыми руками:

— Ах, Дуглас, я не помню. Ты же знаешь: я совершенно не способна запомнить дорогу. Мы все время сворачивали то туда, то сюда, и только Синджен может сказать, где расположена эта ферма. Мы с Софи абсолютно не представляем, где это, верно, Софи?

— Абсолютно не представляем.

— Сейчас я тебе задам, — сказал Райдер и притянул жену к себе. Потом наклонился, словно желая что-то сказать ей, однако вместо этого поцеловал ее в губы. После чего поднял голову и ухмыльнулся. — Дуглас, Колин, не беспокойтесь. Я все узнаю у своей жены, только дайте мне время. В моих объятиях она тает как воск. Это так мило, так…

Софи двинула его кулаком в живот. Он на секунду задохнулся, однако ухмылка не сошла с его лица.

— Ну, ну, моя драгоценная, не отрицай очевидного: ты же знаешь, что в самом деле обожаешь меня и боготворишь следы моих ног. Ты как прекрасная роза, которая каждое утро раскрывает свои лепестки навстречу солнцу.

— Знаешь, Райдер, — перебила его Синджен, — из тебя получается паршивый поэт. Лучше замолчи и оставь Софи в покое.

Колин, нахмурившись, сказал:

— Я хочу знать, что вы трое намеревались сделать с Робби Макферсоном. Ведь не собирались же вы кормить его по очереди три раза в день на протяжении последующих тридцати лет?

— Нет, — ответила Синджен. — У нас есть хороший план. Если вы просто оставите нас в покое и пойдете к себе пить бренди или портвейн, мы все сделаем в наилучшем виде.

— А в чем состоит твой план, Синджен? — осведомился Дуглас и, встав со своего места подле Алике, обошел кровать и остановился у изголовья сестры.

Но она только упрямо покачала головой, глядя на среднюю пуговицу его желто-коричневого сюртука для верховой езды.

— Синджен, — продолжал он, склоняясь над ней, — я держал тебя на руках, когда ты появилась на свет. Ты срыгивала молоко мне на рубашку. Я научил тебя ездить верхом. Райдер научил тебя рассказывать анекдоты. Мы оба научили тебя стрелять и любить чтение. Не будь нас, ты выросла бы неученой дурой. Ну же, расскажи нам, в чем состоит твой план.

Синджен опять отрицательно покачала головой.

— Я все еще могу выпороть тебя, соплячка!

— Нет, Дуглас, к сожалению, теперь уже не можешь. Зато это могу сделать я и непременно сделаю. Она поклялась слушаться меня, когда нас сочетали браком, но до сих пор так и не перешла от абстрактного к конкретному.

— Как же я могла слушаться тебя, если ты все время был в Эдинбурге? Можно сказать, что ты пренебрегал мной. Наверное, ты был на седьмом небе от счастья, живя в одиночестве в этом проклятом старом доме с огромной черной дырой в потолке гостиной.

— Ты, кажется, сердишься, Джоан? А почему бы тебе не рассказать своей родне, по какой причине я оставался в Эдинбурге?

— Все твои причины были нелепы. Я отвергаю их. Я плюю на них.

Колин вздохнул:

— Так не пойдет. Пока твои чертовы братья продолжают стоять у меня над душой, я бессилен. Дуглас, Райдер, почему бы вам не увести своих жен из моей спальни? Тогда я наконец смогу расспросить Джоан должным образом.

— Нет! Я хочу, чтобы Алике и Софи остались! И мне хочется есть. Уже пора подавать ленч.

— Ага, — сказал Колин. — Интересно, которая из твоих невесток должна отвезти Макферсону его сегодняшний ленч?

— Иди к черту, Колин! Райдер рассмеялся:

— Ну что ж, скоро мы все узнаем. Если они не желают уморить Макферсона голодом, кто-нибудь из них попытается отвезти ему еду. Тогда мы и узнаем, где он.

— А зачем вы оставались в Эдинбурге, Колин? — спросил Дуглас.

— Чтобы защитить мою жену, — просто ответил Колин. — И моих детей. Помните то утро, когда она появилась перед вами с царапиной на щеке? Тогда ее поранил осколок камня, отколотый от стены пулей. Потому я и не мог оставить ее с собой в Эдинбурге. Я считал, что здесь, в моем поместье, она будет в безопасности, и так оно и было, пока Макферсон не решил уехать из Эдинбурга и затаиться здесь.

— О каких детях вы говорите? — спросил Райдер, озадаченно глядя на своего зятя.

— Ох, опять объясняться, — вздохнула Синджен. — У меня теперь есть пасынок и падчерица, их зовут Филип и Далинг. Скоро вы с ними познакомитесь. Они наверняка полюбят тебя, Райдер, как и все дети. А ты, Дуглас, перестань хмуриться и смотреть волком, не то они убегут от тебя, крича от страха.

Дуглас некоторое время мрачно смотрел на Колина, потом со вздохом сказал: