Невеста оборотня

- Он испугался меня. Мосье де Сен-Лауп боится меня. Я наслала на него колдовские чары, м-р Фарриер, сэр, чары, которые не могут нанести вреда хорошему человеку, но поражают страхом душу злого существа. И он этот страх почувствовал. В молодости он жил на Гаити, поэтому, когда он почувствовал страх, он понял, что на него насланы колдовские чары. И он стал искать вокруг себя и нашел то, что я положила под его порог. И очень сердитый и очень испуганный он пришел с этим к м-ру Баркли и мисс Фелиции и сказал, что нас следует выгнать из дома, потому что мы оскорбили его тем, что лежало под его порогом. И если м-р Баркли не продаст нас на Юг, он должен будет вернуть деньги, которые мосье де Сен-Лауп дал м-ру Баркли.

- И вы на самом деле наслали на него колдовские чары, Уэшти? Зачем?

- Чтобы прогнать его, м-р Фарриер, сэр, чтобы он не мог и приблизиться к мисс Фелицья.

- Ты также напустила колдовство и на его собаку, не так ли? - спросил я, и был удивлен, насколько значительным оказался для гаитянки мой простой вопрос. Она заметно вздрогнула, ее руки пришли в лихорадочное движение, глаза полыхнули горячим блеском, губы раскрылись - но лишь затем, чтобы замкнуться еще плотнее. И ее молчание стало таким продолжительным, что я вынужден был повторить свой вопрос.

- Эта собака так же опасна, как и ее хозяин, - произнесла наконец она, добавив вдруг с неожиданной страстью. - Мне нет нужды говорить вам о его безнравственности. Нет никакой нужды говорить некоторым людям определенные вещи. Когда эти люди видят что-то своими глазами, они все равно не верят увиденному. Как можно верить глазам, как вы только что сказали?

- Я мог бы поверить многим вещам, говорящим против мосье де Сен-Лаупа, Уэшти, - произнес я с горькой улыбкой.

- Да, сэр. Да, сэр. Но не тому, не тому, что я знаю о нем. Вы только поступайте точно так, как я вам советую, м-р Фарриер, сэр. Будьте одновременно и дружны и осторожны с ним, и всегда будьте рядом с мисс Фелицья. Это самое лучшее из того, что вы можете сделать. И это все, что вы можете сделать. Прощайте, м-р Фарриер, сэр.

- Скажи мне кое-что еще, Уэшти, - сказал я, когда она повернулась, чтобы уйти. - Ты наслала на меня колдовские чары, не так ли, когда я лежал в беспамятстве? Почему ты сделала это?

Уэшти не вернулась на прежнее место в ногах моей кровати, чтобы ответить мне, а только повернула свою голову так, что ее подбородок почти коснулся роскошной округлости плеча, и остановила на мне свои загадочные непроницаемые глаза.

- Чтобы прекратить ваши ужасные сны, м-р Фарриер, сэр, - сказала она так тихо, что я едва расслышал ее слова. - Укус собак этого вида, с которым вам пришлось столкнуться, приводит к страшным снам и видениям. А потом вы их больше не видели, правда? Правда. Вот почему я наслала на вас те колдовские чары. Из-за ваших снов!

Дверь за ней бесшумно закрылась, и я больше не услышал ни ее шагов на лестнице, ни какого-либо иного звука, говорящего о том, что она покинула мой дом.

Через несколько дней я услышал от пастора всю эту грязную историю ее изгнания из дома моего дяди. Поскольку я теперь быстро поправлялся - не считая того, что по-прежнему оставалась беспомощной моя рука, - м-р Сэквил не старался скрывать от меня то тревожное состояние своей души, в которое эти события повергли его. В тот воскресный вечер он был приглашен на ужин к моему дяде, и вместе с ним и Фелицией они поджидали опаздывающего мосье де Сен-Лаупа. Наконец француз в крайнем возбуждении появился в столовой. Он притащил с собой те предметы, которые положила под его порог Уэшти, чтобы подкрепить ими свое обвинение против нее. Сен-Лауп разорвал бумагу, в которую они были завернуты, и продемонстрировал дяде, пастору и Фелиции череп козла, крест из веточек, сломанный клинок ножа, когти, осколки стекла и клок волос, которые, как настойчиво утверждал француз, были вычесаны с его собственной головы.

Мосье расположил эти предметы в том порядке, в каком они лежали под его порогом, продолжая в то же время в сильном душевном волнении выкрикивать свои обвинения, которые могли бы показаться смешными, если бы не тот ничем не прикрытый, обуявший его ужас, явственно читающийся на его полном лице. Я был на Гаити, кричал он, я видел черную магию, которой промышляли черномазые на этом острове, и я знаю, что такие дела совершаются для убийства человека. Лежащие в таком сочетании, они используются против колдунов и чародеев; и горничная мадемуазель Фелиции является единственным человеком в округе, который может знать, как и с какой целью следует использовать их. Поэтому она должна покинуть этот дом, ее следует сослать на тяжелые работы куда-нибудь на Юг, а вместе с ней и кучера, который, вне всякого сомнения, является ее сообщником.