Невеста палача

Боль острым клинком пронзила его черствое сердце, зажала в стальные тески. В отчаянии мужик рухнул на колени, руки обхватили голову, готовые раздавить черепушку с вертящимися в ней жалящими мыслями.

— Что я натворил? Что… натворил?! Простила она… простила меня! А я не прощу… Себе не прощу!

В одно мгновение в нем вспыхнула решимость, он подпрыгнул, вскочил на ноги.

— Дарина!

Крик застыл на устах палача, одним мощным рывком он бросился к костру в бушующее пламя, и оно поглотило его, выплюнув сном искр, взметнувшихся к небу.

Толпа ахнула в один голос, ужаснувшись, неожиданный поворот вывел людей из ступора, обретя способность движения, народ бросился врассыпную, вопя и толкаясь. Они проводили на смерть незнакомку, не сомневаясь в правоте обвинителя, но он шагнул за той в пламя, так была ли девушка в чем-либо виновна? Кары не избежать за несправедливое убийство, понимание этого и страх гнали участников сожжения прочь от места казни с невероятной быстротой.

Костер долго еще горел, ни крики, ни шепот не сопровождали трепыхания его обжигающих языков, черный смолянистый дым толстым размытым столбом поднимался к белым облакам, пачкая небо. Тлеющие угли угасли лишь поутру нового дня, когда рассыпавшиеся тонкие струйки дождевых капель, омыли совершенный грех, оставив влажный круг пепла, напоминание о сотворенном зле. Жизнь в Великом Новгороде потекла по обычному руслу, но в сердцах тех, кто присутствовал на казни незнакомой девушки, на века запечатлелись тихие слова дарованного прощения. Теперь уже никто не сомневался, что осудили на смерть невинную душу, оттого в стыде все молчали, не желая вспоминать наваждение, позорящее их пред лицом правды, надеясь, что со временем все забудется. И лишь один или двое участников позорного деяния рискнули вернуться к остаткам кострища, возложить букетики простых полевых цветов, безмолвно прося уже полученного прощения.

Эпилог

Крытая большая карета, запряженная четверкой вороных жеребцов, мчалась по каменистой дороге, пролегающей вдоль открытых равнин, поросших алыми цветами, отдаленно напоминающими вереск на тонких вытянутых стеблях, малейший порыв ветра приводил бутоны в движение, они колыхались, кланяясь путникам. Статный высокий мужчина, облаченный в темные одежды, сидел на мягкой скамье кареты, обитой синим бархатом, на руках его мирно спала девушка, завернутая в теплый шерстяной плед.

Карета резко качнулся, и юная особа прерывисто вздохнула, поерзала, приходя в сознание. Константин пристально вгляделся в лицо избранницы, настоящий ангел, она вот-вот откроет глаза, в полутьме они как обычно приобретут выразительные лазуревые нотки.

Очередной толчок и девушка издала тихий протяжный стон, густые пушистые ресницы затрепетали, веки тяжело приподнялись, сквозь пелену дремы вырисовались знакомые черты лица, колдун улыбался.

— Я на небесах? — в хриплом голосе Дарины чувствовалось волнение.

— Нет, — коротко ответил Князь, теснее прижал ценную ношу к могучей груди.

— Почему? Ведь я мертва?

— Ты живее всех живых, душа моя.

— Как такое возможно? — недоверчиво спросила девушка, она никак не могла понять, что к чему, сон еще владел частью ее сознания, потянулась, постаралась выпутаться из шерстяного пледа, возможно холод подействует отрезвляюще, растормошит память, может она что-то упустила, надо постараться вспомнить.

— Колдовство, — просто ответил Константин.

— Но я помню, — потускневшим голосом вымолвила избранница, в глазах промелькнула искорка страха, заставив потупить взор, — помню яркое обжигающее пламя, надвигающееся на меня со всех сторон… мне было так страшно… хотелось кричать, бежать…

— Все в прошлом, — колдун провел ладонью по золотистым локонам, стараясь успокоить, утешить Дарину, но та не слушала.

— Ужас сковал мое сердце, — продолжала она, плотно зажмурив глаза, будто нарочно старалась воскресить в памяти неприятные картины прошлого, — я думала, что задохнусь от страха и гнева, бушевавшего в душе. Но потом, неведомо откуда, пришла легкость… и прощение. Почему?

Девушка спрашивала себя, ответа от Темного Князя она не ждала.

— Ты сильна духом, добра сердцем, — сказал Константин.

— И только? — послышался недоверчивый шепот. — Разве этого достаточно?

— Этого более чем достаточно, — твердость в голосе колдуна предавала уверенности сказанному. — Видишь ли, душа моя, совершенный путь ты должна была пройти сама, пройти до конца. Мне очень жаль, что пришлось подвергнуть тебя ужасным испытаниям, но выбора не оставалось. Помнишь, я просил тебя помочь мне, в назначенный срок произнести необходимое заклинание?

Дарина кивнула в знак согласия и колдун продолжил:

— Заклинанием послужили искренние слова прощения, обращенные тобой к несправедливому народу, осудившему невинную на смерть и к палачу, питавшему к тебе нежные чувства, но не сумевшему побороть собственную алчность, гордыню и злобу.

— Пусть так, — выдохнула девушка. — И все же, почему я не сгорела? Я и боли то не чувствовала!