Невеста по найму

– Инесса, значит, – с непонятной интонацией буркнул парень и посторонился, пропуская пропыленную персону на территорию. – Спасибо, – сказал Сергей секьюрити, приложившему два пальца под козырек бейсболки, и захлопнул дверь.

Евдокия ожидала совсем не такого приема. Ей представлялись охи, ахи. Горячо расставленные руки и предложенные для рыданий жилетки. Мыть личико Землероева не собиралась долго, хотела посидеть перед Муромцевыми как есть – в грязи, пыли, подтеках «слез».

Но сын таможенника Евгения Ильича вел себя чрезвычайно странно. Грудь для рыданий не подставил, шибко обрадованным не выглядел, протокольным жестом предложил «Инессе» следовать впереди себя и повел ее к дому бабушки. (От Муромцевых Евдокия знала, что на следующий день после похорон деда, Сергей уехал на соревнования, к которым готовился в летнем спортивном лагере, и парня ждали только к девятинам.)

Дуся неторопливо шаркала балеткой по плиткам дорожки и суматошно прикидывала, что могло произойти такого, что ее так приняли?! Почему сын таможенника диковато и странно отреагировал на ее появление в поселке? Почему не расспрашивает, что с ней случилось, а молча дышит в спину? Что здесь произошло-то в самом деле?!

На крыльцо дома вышла вдова Муромца Елизавета Викторовна.

И Дуся таки получила ожидаемую реакцию! Вдова прищурилась на парочку из Дуси и Сережи, не поверив глазам, немного растерялась… И наконец-то хоть кто-то всплеснул руками!

– Боже мой, Дусенька, нашлась, моя хорошая!!

Землероева радостно вскочила на крыльцо, обрушилась на долгожданную приветливую грудь и разрыдалась с таким непритворным облегчением, что удивилась сама себе – какой талантище пропадает в туне! По Дусе МХАТ тоскует всем составом.

– Пойдем, пойдем, моя бедняжка, – поглаживая Евдокию по содрогающейся спине, Елизавета Викторовна повела «бедняжку» в дом. – Не плачь, все позади.

Дуся и вдова в обнимку прошли до гостиной. Евдокия приготовилась сочинять и лепетать…

Но замерла на полуслове.

В центре комнаты стоял ее московский шеф Паршин собственной персоной.

Муромцевы, кроме Ираиды Генриховны, тоже встали, услышав из прихожей оглушительные всхлипы. Дуся, собиравшаяся считывать по лицам – кто здесь ей рад, а кто в задумчивости пребывает, повисла на вдове шокированной полуобморочной макарониной.

И висела бы так довольно долго, пока в себя приходила от неожиданности. Но Паршин сделал несколько шагов вперед, перехватил с рук Елизаветы Викторовны безвольную лапшичку и так стиснул в объятиях, что выдавил весь воздух из девичьих легких!

– Ты здесь откуда? – тихо и придушено просипела Дуся в командирское ухо.

Недавний артистический настрой схлынул, как его и не было. Евдокия судорожно размышляла: «А что ей теперь делать-то?!» Начальник тискал ее в объятиях, довольно внятно приговаривал: «Дуська, Дусенька, нашлась, живая!..». То ест врать, что она заблудившаяся невеста Шаповалова, бесполезно в принципе. Все уже в курсе, какая из Дуси Землероевой Инесса Сигизмундовна.

Сыщица висела на крепких командирских руках, в груди ее невольно разрасталась злость – нештатное появление командира все планы поломало! И что ей теперь, спрашивается, Муромцевым втирать?!

Довольно громко Евдокия зашипела в паршинское ухо:

– Ты что не…

Рот Евдокия успела захлопнуть до того, как прокололась! Она собиралась спросить Олега: «Ты что, не прочел мое сообщение на автоответчике?», но вовремя поняла: говорить при Муромцевых о том, что у нее был телефон, но она почему-то не позвонила по нему в милицию, все равно что проиграть не только первое сражение, но и войну с Доброжелателем!

Роль «потеряшки» надо довести до логического завершения. Дуся отстранилась от Олега, заглянула тому в глаза и сочинила на ходу вопрос:

– Ты что, не встречал меня сегодня на вокзале? Да? – Паршин кивнул. – А почему?

Продолжая преданно глядеть на командира, Евдокия успевала боковым зрением захватывать и нескольких хозяев. Теперь, правда, ее интересовала не только их реакция на появление «невесты» в доме, Землероева пыталась вычислить: известно ли им о ее сыщицком промысле? И как тут вообще себя вести?! Ломать комедию или уже выступать не девочкой-«погремушкой», а хитроумным профессионалом сыска?!

Ну и облом! Мозги сломаешь, пока хоть что-нибудь изобретешь.

По сути дела, проще было бы продемонстрировать грязные подол и руки, ускользнуть с Паршиным до ванной комнаты, а там уж пошушукаться.

Но как тут ускользнешь?! Младший таможенный Ильич и адвокатесса Алла попадают под обзор, но смотрят так, что фиг поймешь. Ираида Генриховна восседает в кресле прямо за спиной Олега, на лице первой тещи убиенного Муромца перемешались заинтересованное удивление и чуточка восторга.

«Знают! – поняла по восторженной теще Евдокия. – Знают, что я сыщица, а не «погремушка»!» Ломать комедию и держать паузу, дожидаясь пока взволнованный Паршин назовет ее то ли «сестрой», то ли непонятно кем еще, она не стала. Дуся обвела общество твердым взглядом и распрямила плечи.

Заметив в гостье перемену, тертая адвокатесса Алла чуть насмешливо дернула уголком губ.