Невеста поневоле

– Еще из него делают палатки, – вставляет свой крайт Рамон.

Хантер кивает:

– Из него много всего делают. Так откуда этот «золотой» патент у волчицы, которая никогда никакого отношения к науке не имела? Подарок от поклонника?

– Я не потерплю оскорблений, – холодно отвечает Сесиль.

– Его создала мама? Спортмоликс она открыла?

Я спрашиваю, хотя и так знаю правду. Помню, как родители обсуждали ткань, которая станет спасением для северян. Но я не представляла, что они закончили над ней работу. Мама закончила. Кажется, она сама стеснялась того, что тоже работает, а может, считала, что мне не нужно видеть ее работающей. Что своим примером она меня испортит. Да мало ли что ей наплела Сесиль!

– Она отдала патент мне, – снисходит до объяснений тетка. – Киран, мой муж, был жутким игроком и мотом, и сестра об этом знала. Поэтому завещала патент не стае, а мне, если с ними что-то случится. Согласно этому завещанию я должна была заботиться о тебе, Алиша. Сделать так, чтобы ты ни в чем не нуждалась, и я считаю, что я справилась со своей задачей.

Она еще осмеливалась улыбаться и делать вид, что на ней сама благодать предков.

– То есть Лортоны расплатились с тобой за заботу о единственной дочери? – уточняет Хантер. – Ну-ну. А можно увидеть их настоящее завещание? Не ту подделку, что ты скормила мужу.

Сесиль улыбаться перестает:

– Это конфиденциальная информация. И к стае она не имеет никакого отношения.

– Она имеет отношение ко мне! – рычу я, но Хантер кладет руку мне на плечо. Прикосновение пары действует успокаивающе. Немного.

– Мне достаточно одного приказа, Сесиль, чтобы ты пересказала завещание наизусть, – напоминает альфа, – но нам хватит самой сути. Расскажи, и головная боль мучать перестанет.

Тетя бросает на него тяжелый взгляд, а вот на меня больше не смотрит:

– Ее родители отдали патент мне с возможностью использования. Для себя и для Алиши. Но они даже представить не могли, какая это золотая жила! Естественно, я вкладывала деньги в стаю. Я заботилась обо всех…

– К сути, Сесиль. – Тон Хантера как у профессора на экзамене, и тетушка осекается. – Кому на самом деле принадлежит патент?

– Алише и ее опекуну.

Так вот почему Сесиль поддерживала мое желание учиться и не настаивала на замужестве.

Вот почему она не хотела, чтобы я выходила за Хантера.

Почему Август хотел на мне жениться.

Патент уплыл бы в чужие лапы!

Пока я приходила в себе от шока, пока я смотрела на женщину, которую я долгое время считала второй матерью, а не деле она оказалась мачехой, которую интересовал исключительно мой «золотой» патент, мужчины умудрились обсудить все открытия и вынести приговор.

– Сесиль вернется в родную стаю, – говорит Доминик, – я об этом позабочусь, а Конеллов обяжу выплатить компенсацию твоей паре.

Представляю, как на тетю посмотрят родственники, вынужденные платить по ее счетам. Но во мне больше нет злорадства. Оно где-то потерялось вместе со злостью. Мне как-то даже на патент наплевать, знай я о нем, я бы с ней поделилась. Я бы отдала его целиком! Но сейчас внутри меня пустота, и единственное, чему я рада – освобождению от этих токсичных родственных отношений, построенных на чувстве вины и долге.

– Я заботилась о тебе, – пытается «надавить» на меня Сесиль, но это больше не работает.

– Ты лгала мне.

Это все, что мы можем сказать друг другу.

Все, что я хочу ей сказать.

Хантер чувствует меня, поэтому уводит: просто берет за руку, и мы покидаем гостиную. Вот только кто бы еще нам позволил уйти!

Верховный догоняет нас в холле. Недоверчивость и высокомерие из его взгляда исчезли, смотрит он серьезно и даже как-то тепло.

– Алиша, я приношу свои глубочайшие извинения. За то, что не поверил тебе и подверг твою жизнь опасности. Я рад, что Хантер вовремя нашел тебя. Кстати, как?

– Он услышал мой зов на расстоянии.

– Мы истинная пара, Рамон.

Вид у верховного по привычке делается скептическим, но вдруг он улыбается. Так открыто, что это непривычно уже для меня:

– С вашей парой я теперь готов поверить во что угодно.

– Поверите, когда встретите свою, – предсказываю я.

– Предки меня сохрани от такого!

Мы смеемся, и напряжение отпускает. На этот раз по-настоящему.

– Я могу что-то сделать для вас? – спрашивает Рамон.

– В качестве моральной компенсации? – усмехается Хантер, привлекая меня к себе.

Верховный улыбается, и я понимаю, что не будь он такой консервой, был бы симпатичным.

– Как залог новой дружбы.

– Пожените нас, – говорю я. – Пожените прямо сегодня. Вы же обладаете такими полномочиями.

Обычно пара должна официально запрашивать разрешения на церемонию у Совета старейшин, а это занимает время, но для Волчьего союза это не проблема.

Хантер разворачивает меня к себе, я никогда не видела его таким серьезным:

– Волчонок, ты уверена? Как же красивое белое платье и пляски возле костра? Тамада и веселые гости?

Я кладу ладони на его грудь и заявляю:

– Пусть будут через два с половиной месяца. Как мы и планировали. Но твоей супругой я хочу стать сегодня.